Привет рогатому!

Мари Ардмир

– Устраивает, поехали.

– А вот так? – гад синеокий шевельнул пальцами и сорочка моя в воздухе растворилась и вместо нее на шее кулон повис.

– А легко, - отвечаю, не краснея и рук к груди не поднимая. Если видение мое, то мне в нем правила устанавливать. Значит, комаров в лесу не будет, разбойников тоже. Я тела своего не стыжусь, гарная дивчина. – Помчались, что ли?

– И не стыдно?

– Мне - нет, а ему - должно быть. – Отвечаю бесу, и в черта пальцем ткнула.

– И не стыдно время терять? –

бес от меня отмахнулся, и на хозяина своего с укоризной посмотрел.
– Срамота страшная. Оденьте девку.

– Галю. – Подсказала я. – Меня Галиной зовут.

– Рад знать имя ваше, Галя. – Ответил мохнатый. Вот тут же неприятное давление на кожу ощутила. Смотрю, и впрямь мгновенно одел: в штаны шаровары, рубаху расшитую, сапоги и телогрейку светло-коричневую, а теперь поясок невидимыми руками на мне завязывает.

– И что вы комедию разыгрывали, - я поясок в свои руки взяла, потуже затягиваю.
– Трудно сразу было?

– Трудно.

Тут в домике шаги раздались, меня черт поперек живота ухватил и через окно выскочил, а бес за ним, склянками на поясе звеня.

– С твоим колокольчиком нас вскоре достигнут.

– Да нет, - отвечает бес весело, - с моим звоном нас не увидят, пока бежим. А пока не увидят, из арбалета не подстрелят.

Однако весело тут у них, экшен настоящий.

– И долго бежать?
– спрашиваю, так как черт меня с себя сгрузил и за руку в чащу тянет. А трава вокруг по пояс и ветки сосновые к траве очень близко, бежим в три погибели согнувшись, неудобно.

– До опушки. – Подал голос черт.
– Пока не уйдем за территорию охотничьих угодий короля.

– А дальше?

– А дальше лошадьми дня два. – Бес отвечает.

– А я лошадей боюсь!
– я на месте стала, а бес подле меня. Тут «вжик» стрела, перед самым моим носом.

– Мама! – я воплю. Когда другая рядом пролетела, – черт!

– Я здесь, - кричит красавец, меня на плечо взвалил. – Бежим!

И побежали, впереди нас бес, а стрелы следом. Черт как заяц из стороны в сторону прыгает, меж ветками петляет и от стрел уворачивается. Я на плече трясусь и внутренне и внешне.

Вот же ж попала!

***

Я редко так попадаю, а если редко, то метко.

Как-то с подругой Женькой решили в салочки поиграть, время было детское два часа ночи, возраст маленький – последний курс универа, выглядели мы прилично – только-только из клуба выползли, понятное дело: каблуки и юбки и шаг нетрезвый от бедра. Уж лучше бы мы такси вызвали, или на худой конец и далее шагали от бедра, а не молодость, то есть детскость, вспомнить решили. Но настроение было игривое, головы шальные решили: в салочки, так в салочки. Женька с низкого старта рванула первой, я за ней.

Если бы приближение двух ржущих девиц не спугнуло вора карманника, а затем и авто угонщика мы бы просто пробежали квартал или меньше него и все

на том. Но нет.

Под наш хохот какой-то хмырь стянул сумку у мужика в черном фраке, он бежит, улепетывает, а мы сзади, подгоняемые пострадавшим мужиком. И нет, чтоб в сторону свернуть, давай за этим штуцером, а он между машин решил пробежать, а там второй с отмычками. Первый навернулся, второй грохнулся. Мы сверху, потому что каблуки дело тонкое, инерции не противостоят, мы ржем, те матерятся, сирена на полицейском авто орет, мужик молчит, хватаясь за сердце.

Когда нас в СИЗО закрыли, как соучастниц, выяснилось, что мужику во фраке повезло вдвойне - и с сумкой, и с машиной - обе ему принадлежали. И нам соответственно тоже вдвойне, чуть было не прошли по статьям кражи и угона.

Спасибо мужчине во фраке, он тоже в тот вечер в клубе отдыхал и нас веселых видел. Злым юмором не отличался, по доброте душевной отмазал. Мол, девчонки спортом ночью на каблуках занимались, включились вовремя в преследование и помогли с задержанием. Под объяснением этим мы и расписались.

А что такого!? Некоторые, стерпев побои от благоверных, чтобы не признаваться в неумении уворачиваться или отвечать, пишут и о том, что вишню собирали и с лестницы грохнулись (это среди зимы на фрукты мороженые потянуло). Пишут и о том, что кота вели на кастрацию, а животинка оказалась против. А если к мордашке пострадавшего присмотреться, то животинка была не только очень против, но и здоровой, да и с маникюром, и вообще, не кот, а кошка. Этих историй мы тоже в СИЗО наслушались.

До девяти утра сколько просидели, столько и прослушали. А вспомнилось, от того, что еще два дня голова гудела так же, как сейчас.

***

Пока я размышлениям предавалась, бес и черт со мной в нагрузку успели от нападавших оторваться, стрелы над их ушами и моей пятой точкой уже не свистели, вокруг наступила тишь да гладь. Но, как говаривала моя прабабка – это тишина явное свидетельство перехода из грозового молчания в гробовое.

– Спешились, - молвил черт, и меня на ноги рядом поставил. Мы к этому моменту как раз до опушки добрались, где на полянке лошади мирно пасутся.

– Аккуратнее надо, - посетовала я. Стою, пошатываюсь, но руки его от себя в стороны отодвинула, – и не кантовать!

– И не буду, садись в седло.

– В седло, - для непонятливых продолжает, - сядь сверху, лошадь оседлай, займи седалище.

– Мое или твое занять? – смотрю на лошадь, бррр, кошмарная скотина.
– Не сяду и не подойду. Я не для седловой жизни создана.

– Да-да, - смеется черт, - для скаковой на мне.

– Какая хорошая идея. – Чуть не облизнулась.

– Ты зубы не заговаривай, садись, давай!

– А если я хочу на своих двоих?

– У тебя своих лошадей нет и не было. – Бес говорит.
– Ни одной и не двух.