Привет Саншайн
Шрифт:
Я проехала мимо Кораблекрушения, мимо океана и дюн, сверкающих прямо над ним, и спустилась по подъездной дороге прямо к дому, который никогда не имел имени и представлял собой смесь ветхого и многообещающего жилья, являвшегося изюминкой старинного Монтока. Меньшая его версия – двухкомнатный пансион – была видна за несколько ярдов от него.
Выключив зажигание, я уставилась на дом через лобовое стекло. Он не был таким грандиозным, как Кораблекрушение, или большинство других домов, которые выстроились на этом участке Старого шоссе Монтока. Я смотрела на него так, как если
У меня не было плана, как добраться до входной двери. Смогли бы вы запросто сказать «Привет», спустя столько лет отсутствия?
Поэтому я продолжала сидеть в машине. Прошло уже минут пять. Постукивая по рулю, я мысленно молилась, чтобы мне не пришлось звонить в колокольчик, и кто-нибудь открыл дверь. Тем самым, забирая у них шанс, ударить им меня по лицу.
Я услышала звук сирены вдали.
Кроме того, этот звук приближался.
Я посмотрела в зеркало заднего вида, чтобы увидеть, как машина с мигающими огнями паркуется на подъездной дорожке. Полицейский вышел из своего автомобиля, что-то крича в свой рупор. Видимо, на меня.
Что происходит? Я вышла из машины и, прищурилась, глядя на машину, отражающую лучи полуденного солнца.
–Выйдите из машины.
–Я вышла из машины!
–Отойдите от машины. И держите руки по швам! – крикнул офицер.
Я указала на дом.
–Нет! Понимаете, это дом моей семьи.
–РУКИ ПО ШВАМ!
Я опустила руки. Офицер подошел к своей машине, и солнце осветило его профиль. Мне потребовалась секунда, чтобы вспомнить его: Зедди Морган, выпускник Восточной Хэмптонской старшей школы. Местный житель. Он был влюблен в меня, когда я училась в шестом классе. Или в седьмом? Он оставил мне наполовину съеденную пачку леденцов Twizzlers и записку с признанием в любви у входной двери. У той двери, к которой он теперь меня не подпускал.
–Зедди?– сказала я.
Улыбнувшись ему, я почувствовала облегчение от того, что это недоразумение скоро закончится. На его лице пронеслось узнавание.
–Санни? Санни Стивенс! Что ты здесь делаешь?
–Навещаю.
–Навещаешь кого?
Я смущенно посмотрела на него. Лицо Зедди запылало, практически превращаясь в свеклу.
–Извини, что делаю это, но владельцы хотят, чтобы ты покинула их собственность.
Я указала в сторону дома, в котором провела свое детство.
–Это моя собственность, – сказала я.
–Да... но больше нет,– сказал он.
–О чем ты говоришь?
–Новые владельцы приобрели дом несколько лет назад. Знаменитые люди. Довольно скрытные. Их не слишком часто можно здесь увидеть. – Он достал блокнот и начал выписывать мне штраф. – Но сейчас они дома.
Он вручил мне штраф. Я посмотрела на него, все еще пытаясь обработать то, что он сказал о доме моей семьи, который теперь, видимо, ей
–Зедди, ты, должно быть, шутить! – сказала я. – Мы жили здесь. Ты можешь просто объяснить это владельцу?
Он пожал плечами.
–Уже.
–И что он сказал?
–Он сказал, что ты больше здесь не живешь.
Я положила штраф в карман.
–Отлично.
Я посмотрела в сторону дома.
–ПРОСТО ПОТРЯСАЮЩЕ!– закричала я.
–Хорошо, хорошо, – сказал Зедди, указывая на мою машину, чтобы я уезжала.– Давай не будем устраивать сцен. Я собираюсь встретиться с парнями в «The Sloppy Tuna». Почему бы тебе не присоединиться? Пятидолларовые устрицы и пиво. А еще ребята обычно просто дают мне выпить бесплатно. Так что, учитывая твой штраф, я угощаю.
Это было ужасное приглашение. Но это единственное, что у меня было. Я кивнула в знак согласия, и Зедди открыл дверь моей машины. Затем я заметила движение на крыльце пансиона. Там стояла маленькая девочка. По крайней мере, я подумала, что это маленькая девочка. Все, что я могла разглядеть – кто-то в очках, с копной светлых кудряшек и тонкими стройными ножками, выбежал из дверного проема и вернулся обратно в дом.
Я повернулась к Зедди.
–Так... ты помнишь, как туда добраться? – спросил он. – Просто держись по левой стороне на Старом шоссе и...
–Зедди, они живут в пансионе?
Он отвернулся.
–Нет.
–Зедди!
–Им разрешили жить в пансионе, – сказал он.
–Но ты не хотел упоминать об этом?
Он пожал плечами.
–Не моя информация, чтобы ей делиться.
Я спустилась по подъездной дорожке к маленькому пансиону, океанский бриз стал сильнее, подталкивая меня вперед.
–На твоем месте я бы не стал этого делать! – крикнул Зедди. – ВЕРНИСЬ! Пятидолларовые устрицы. И пиво.
Я продолжила двигаться, сделав два шага вперед и нажав в дверной звонок.
–Я угощаю! – сказал он.
Она открыла дверь. Босиком, в платье как у детской куклы (люди все еще носили такие?). С балетной тапочкой в одной руке и банкой арахисового масла в другой. И у нее были бигуди в волосах. По крайней мере, они были похожи на бигуди, пока я не поняла, что это липкие куски из арахисового масла.
Она осмотрела меня сверху донизу и закатила глаза.
–Ну, конечно! – сказала она.
Первые слова, сказанные моей сестрой, за последние пять лет.
Глава 14
Я сидела за кухонным столом, моя сестра стояла над раковиной, вымывая арахисовое масло из своих волос. Украдкой, чтобы сестра ничего не заметила, я осматривалась. Пансион больше походил на гостевой коттедж: гостиная с чердаком над ней, небольшая кухня, одна спальня в задней части дома. Моя сестра украсила его (если можно использовать это слово) яркими коврами и диванами, большими стульями, фотографиями моей милой племянницы, развешанными буквально повсюду. Ни одного пустого квадратного фута. Что делало дом еще меньше.