Привидения на цыпочках
Шрифт:
И вот слышу…
Лёвик хвалится:
– У моего папы три машины. А у твоего?
Алешка как-то смирно и грустно отвечает:
– Ни одной.
– Вы бедные, что ли? Не умеете, что ли, жить? Папа говорит, что сейчас только дураки не умеют жить. И живут бедно. А умные люди вовсю богатеют.
– Нет, - вздыхает Алешка, - мы не богатеем. Наш папа не умеет жить. Он только работает и работает. Жуликов ловит.
Последнюю фразу он произнес со скрытым злорадством. Но Лёвик его не заметил. Он вообще туповат. Он как будто
– А мой папа, знаешь, сколько зарабатывает!
– Тут я ничего не услышал, потому что Лёвик прошептал Алешке в ухо. А потом уже в полный голос похвалился: - К папе все время народ идет с просьбами.
– И чего они у него просят?
– ленивым тоном спросил Алешка.
– Денег?
– Нет. Всяких разрешений. Кому магазин открыть, кому место для строительства выделить.
– Он у тебя добрый, да? Всем разрешает?
Тут Лёвик расхохотался от души.
– А вот и не всем! А только тем, кто коробочку принесет.
– С конфетами?
– так же наивно уточнил Алешка.
– Ага!
– заливался Лёвик.
– С конфетами! С зелеными!
– Никогда зеленых конфет не ел, - признался Алешка.
– Даже не видел таких.
Тут Лёвик аж икать начал от смеха.
– У вас в семье все такие наивные?
– сквозь смех произнес Кошкин.
– Зеленые, Леха, это доллары.
– Твой папа берет взятки?
– притворно ужаснулся Лешка.
– Ты что!
– возмутился Лёвик.
– Разве это взятки? Это благодарность.
– За что?
– За то, что разрешил. А мог и не разрешить. Правильно? У нас денег - девать некуда! Все три холодильника деньгами забиты.
Невольно прислушиваясь, я уловил в интонациях Лёвика что-то взрослое. Будто он говорил с чужих слов, не своим голосом хвалился папиными достоинствами. Наверняка любит подслушивать, как и все мы. Папа Кошкин делился своими делами с мамой Кошкиной, а Лёвик мотал эту информацию на свой ус. Набирался житейского опыта от умных людей.
Я думал, что после такого разговора Алешка выставит Лёвика за дверь, да еще на дорожку вместо пирожка подзатыльник даст. Ничего подобного!
На следующий день он стал прихорашиваться перед зеркалом.
– Ты куда собрался?
– спросила мама.
– На свидание?
– В гости. К Лёвику. Им сегодня большой торт принесут. Надо же им помочь.
– Не нравится мне эта твоя дружба, - вздохнула мама.
– Мне тоже, - признался Алешка.
Но в гости все-таки пошел.
– Как тортик?
– спросила мама, когда он вернулся.
– Твои пирожки лучше, - тактично ответил Алешка.
– Во много раз.
А когда пришел папа, Лешка весь вечер приставал к нему со всякими дурацкими вопросами. Про взятки, например. И даже спросил:
– Пап, а ты бы мог взятки брать?
– Мог бы, - усмехнулся папа.
– Только мне их
– А жаль, - улыбнулась мама.
– Я бы себе хороший крем для рук купила.
– Пап, а что дороже - совесть или деньги?
– не отставал Алешка.
– Ни фига себе вопросик!
– как-то по-мальчишески среагировал папа. И даже присвистнул.
А мама высказалась еще определеннее:
– Дурацкий вопрос, Алексей.
– Понимаешь, - попытался объяснить папа, переглянувшись с мамой, - ты сравниваешь вещи, которые сравнить нельзя. Если у человека есть совесть, то он ее продать не сможет. А если он ее продаст, значит, у него совести и не было. Понял?
Алешка не ответил. А мама шепнула папе:
– А ты сам-то понял?
Папа в ответ усмехнулся. И сказал, опять скрываясь за газетой:
– Деньгами, наверное, можно измерить все. Все, что сделано человеческими руками, имеет свою стоимость. Кроме чести и совести.
Алешка вздохнул, и мы пошли к себе. И я услышал, как мама сказала папе грустно и вполголоса:
– Как быстро они взрослеют.
Мы уже улеглись. Я погасил свет. Алешка все еще ворочался и сопел. А потом вдруг спросил:
– Дим, ты бы каких родителей хотел: богатых или наших?
Я даже не удивился. И даже не ответил. А Лешка сказал:
– И я тоже.
И долго молчал. А потом вдруг:
– Дим, а ты знаешь, они очень похожи.
– Кто?
– Я уже начал задремывать.
– Папа с мамой?
– Кошкин и Кошкинд. Странно, правда?
Да, что-то затеял пацан…
А пацан не унимался:
– Дим, как бы нам с тобой ночью незаметно уйти из дома?
Вот тут я даже вскочил:
– Куда? В дальние края?
– Вот еще! На стройку. Надо кое-что там подглядеть.
– Кому надо?
– разозлился я.
– Всем. Честным людям.
Спасибо - объяснил.
– Знаешь, Лех, ты бы лучше своими шипящими занялся.
Алешка долго молчал, сопел, а потом спросил:
– У тебя совесть есть?
– Даже две, - буркнул я.
– Сколько стоит?
– Алешка встал и прошлепал ко мне босыми ногами. Поскольку я промолчал, он ответил сам: - Дим, нельзя жить просто так. Надо жить с пользой.
– А польза это борьба?
Алешка только засопел. Вернулся на свою тахту и отвернулся к стенке.
Ох, что-то назревает…
Конечно, я не мог отпустить Алешку одного на стройку, да еще ночью. Но и помешать ему не мог. Если бы я отказался, он все равно нашел бы способ сделать по-своему. И представить себе, что мой маленький брат темной ночью уйдет из родного дома на улицу, где в эту пору, кроме опасностей, ничего другого нет, я не мог. Пришлось уступить. А точнее - подчиниться. Я даже иногда думаю, что не только меня, он даже папу при случае мог бы заставить сделать так, как считает нужным. Убедил бы, и слова нашел бы - про честь, совесть, справедливость. Которые для него, похоже, не просто слова.