Прививка от космоса
Шрифт:
– Внешнее управление, бывает, тоже отказывает, - сказал он, когда я спросил его об этом.
– И тогда я возьму управление на себя и…
– И ничего не добьешься, - подхватил я.
– У торпед антигравы по восемь мегаватт, а у флаера сколько?
– Пятьсот тридцать киловатт, - ответил Том.
– Нас будут вести восемь торпед, - сказал я.
– Суммарная тяга шестьдесят четыре мегаватта. Если что-то пойдет не так, что ты сможешь сделать со своим полумегаваттом?
– Ну… не знаю… - замялся Том.
– Но так все равно спокойнее как-то…
– Пусть делает
– Не тот повод, чтобы ругаться.
– Хорошо, - кивнул я.
– Не будем ругаться.
И сказал в шлем:
– Генрих! Не пора еще?
– Уже давно пора, - отозвался Генрих.
– Вы готовы?
– Готовы.
– Тогда взлетайте. Как наберете высоту, торпеды вас подхватят.
Том пощелкал кнопками на приборной панели, внизу заскрежетало, корпус флаера завибрировал - начали удлиняться посадочные опоры. Когда они удлинятся настолько, чтобы антиграв мог нормально работать, не сбрасывая большую часть энергии в землю, тогда антиграв заработает и машина оторвется от земли.
Внезапно к горлу подкатила тошнота, невидимая рука обхватила внутренности и чуть-чуть встряхнула. И сразу в кабине наступила невесомость.
У гравитационного двигателя есть интересный побочный эффект. Какие бы маневры ни совершал флаер, с каким бы ускорением он ни двигался, внутри всегда невесомость. Если верить историческим книгам, первые космонавты при подъеме на орбиту испытывали колоссальные перегрузки. Нам гораздо проще.
Лязг и скрежет под днищем продолжались еще минуты полторы, а затем посадочные опоры окончательно сложились, убрались в специальный отсек, и наступила тишина. А потом по моим внутренностям вновь прокатилась гравитационная волна. Нас подхватили торпеды.
– Флаер технически исправен?
– донесся из шлема голос Генриха.
– С герметичностью все в порядке, расчетные скорости держит нормально?
– Все в порядке, - ответил Том.
– По крайней мере, раньше так было.
– Хорошо, - сказал Генрих.
– Если почувствуете что-то ненормальное, сразу дайте мне знать, переведем вас на резервную траекторию.
– Плотные слои атмосферы мы уже прошли, - заметил Том.
– Дальше никаких опасностей быть не должно. Если бы салон был негерметичен, приборы уже показали бы это.
– Как знаешь, - сказал Генрих.
– Но все равно имей ввиду, если что-то пойдет не так - сразу сообщай.
– Обязательно, - сказал я.
– Сообщим сразу и всенепременно.
Генрих проворчал нечто неразборчивое и замолк.
– Сколько будет длиться подъем?
– спросил я.
– Сейчас посмотрю… - отозвался Генрих.
– Сорок пять - пятьдесят минут. Войдете прямо в грузовой трюм, но двери сразу не открывайте, там внутри вакуум. Придется немного подождать, пока я к вам стыковочный узел подгоню.
– А получится?
– забеспокоился Том.
– Наш флаер для стыковки не предназначен, тут простые двери, как в автомобиле…
– Стыковочный узел универсальный, - успокоил его Генрих.
– Это такая толстая труба с присоской на конце. Цепляется поверх люка, присасывается, потом люк можно открывать. Не волнуйся,
Том глубокомысленно поддакнул, но, судя по выражению лица, окончательно не успокоился. Ничего, все пройдет нормально - успокоится.
Подъем на орбиту между тем продолжался. Трудно было поверить, что флаер летит, увлекаемый восемью торпедами, и с каждой секундой набирает все большую скорость. С тех пор, как мы вышли из атмосферы, движение совсем не ощущалось, казалось, что машина просто висит посреди вселенской пустоты и ничего с ней не происходит. Экраны панорамного обзора были отключены, как и положено при суборбитальном полете, вместо красивых пейзажей за бортом я наблюдал матово-серые экраны псевдоокон. На приборной доске постоянно менялись цифры, но что они означают, я не понимал, а спрашивать Тома не хотелось. Было скучно.
– Может, музыку включить?
– обратился я к Тому.
– А то скучно как-то…
– Лучше не музыку!
– откликнулась с заднего сиденья четырехлетняя Вилла.
– Лучше давайте сказку послушаем про Гаррета!
– Давайте!
– подхватил шестилетний Джейд.
– Только не про Гаррета, а про мертвяков.
– Про мертвяков нельзя, - отрезала Наташа.
– Вилле будут кошмары сниться, да и тебе тоже.
– Мне не будут!
– возмутился Джейд.
– Я уже большой!
– Том, поставь запись про Гаррета, - попросила Наташа.
Том поморщился, но послушно потянулся к кнопкам управления музыкальной системой. В салоне зазвучал монотонный голос сказочника, неспешно излагающего путешествия какого-то Гаррета в каких-то подземных гробницах. Гаррет упорно продвигался вглубь, где его ждало какое-то несметное сокровище, а многочисленные упыри, живые мертвецы и ожившие статуи пытались ему всячески помешать. Минут через пять меня начало клонить в сон, однако дети слушали сказку с неослабевающим вниманием.
Я и сам не заметил, как уснул.
2.
Проснулся я от тычка в бок. Встрепенулся, открыл глаза и встретился взглядом с Томом.
– Приехали, - сказал он.
– Только у нас проблема.
– Какая проблема?
– переспросил я.
– Дверь не открывается, - сказал Том.
– У стыковочного узла диаметр слишком маленький.
– И что делать?
– спросил я.
Том раздраженно пожал плечами.
– Какие-нибудь другие выходы, кроме дверей, у флаера есть?
– спросил я.
– Люк в крыше, еще что-нибудь?
– Ничего нет.
– А… - я ткнул пальцем в боковой обзорный экран, который сейчас был уже не матово-серым, а равномерно-черным.
Очевидно, экраны включены, но ничего не показывают, потому что в трюме темно.
– Нет, конечно, - сказал Том.
– Это же флаер, а не автомобиль. Здесь окна не опускаются, это вообще не окна, а просто экраны. Под ними два сантиметра обшивки.
– Плохо, - констатировал я.
И обратился к шлему:
– Генрих! У нас проблемы.
– Я все слышал, - отозвался Генрих.
– Сейчас что-нибудь придумаем. Посидите пока, подождите.