Привороженные
Шрифт:
У Олега неприятно щекотало под ложечкой, только не от голода. Он закрутился волчком на месте, прикусил язык, не в силах выдавить из себя такие необходимые слова в данную минуту.
— Ладно, извини, — с каким трудом ему давалось это “извини”, семь раз потом сошел, пока выдавил.
Настя молчала, еще бы неделю назад, готовая многое отдать, лишь бы услышать хотя бы что-нибудь подобное раскаянию. А сейчас ее уже это не торкало, она просто устала.
— Правда, извини, я был неправ, — от усилия над правым глазом запрыгала жилка. — Поехали домой,
О, это произошло впервые, когда ее черствый муж признавался в своих чувствах и Настя от части ценила его усилия, и благодарно улыбнулась.
И надо же было именно в этот момент Ритке прислать сообщение на телефон Насти. Она разблокировала экран и открыла видеофайл от неизвестного отправителя.
Кто-то снимал страстно целующуюся пару в ночном клубе на кожанном диванчике, молодая девчонка сидела на коленях мужчины, он сжимал ее волосы на затылке и шаловливо водил рукой по телу. Девушка обернулась, ослепительно улыбнувшись, мужчина вновь привлек ее к себе. Настя узнала Олега, но виду не подала. Муж, очевидно почувствовав неладное, спросил: “что там?”
— Ты целуешься с какой-то девушкой в клубе, — потухшим голосом пересказала ему содержимое видео жена и выпустила телефон из рук.
С лица ее не сходила застывшая улыбка. Олег поплыл, захлебывался и тонул во лжи, сначала отпирался, затем врал. Громко кричал, что это клевета, фотошоп и парень на видео на него не похож. А Настя продолжала глупо улыбаться.
Он присел на корточки и сдавил лицо руками, не зная, как себя вести, что говорить.
— Ну прости, было по пьяни! — едва не плача, наконец-то сказал правду. — Мне так стыдно, прости меня. Я люблю только тебя, если бы не любил — не приехал. Поцелуй ничего не значит.
Настя улыбнулась в голос и хрипло повторила, чувствуя фальш:
— Поцелуй.
— Прости меня, я не хотел.
В глазах ее стояли слезы, но не рыдалось, обида душила и разрывала сердце на клочки. В душу будто нагадили, наплевали, а потом размазали. И кто? Тот которого так слепо любила.
— Пошел к черту! — выпалила Настя и швырнула обручальное кольцо изменнику.
Глава 25
Столько слов написано о душевной боли, страданиях, столько спето песен. Казалось, говорить больше не о чем, всё давно сказано и кем-то пережито. И каждый раз, когда происходит в жизни драма — не подобрать слов, чтобы описать, как секунду назад рухнул мир. Никто не поймет, никому не утешить. Для посторонних это всего-навсего "ну что ж бывает".
Настя не вставали с постели со вчера, когда упала навзничь лицом в подушку, так и лежала бревном до самого обеда. Мать не на шутку испугалась за ее здоровье, где-то слыхала, что это симптомы редкого заболевания и вполне вероятно, что дочь со дня на день впадёт в кататонический сон.
— Пущай отлежится, — говорила ей баба Рая не лезть и не дергать убитую горем девчонку. — Переживет.
Раиса была в этом уверенна, подумаешь велика трагедия — муж изменил, в ее времена подобное
“Эх, мужики! Что с них взять, кабелье”.
Главный “кабель”, из-за которого и произошел сыр-бор накануне крутился виноватым псом неподалеку и уезжать не спешил, всё просил встречи с любимой женой, которую без зазрения совести так жестоко предал.
— Не до тебя сейчас, — отмахивалась от него Раиса и закрывала калитку перед носом.
Второй тоже бродил взад-вперед, проходу не давал.
“Что с Настин, умоляю, скажите?” — доставал Лонг расспросами.
Баба Рая и с ним особо не церемонилась, передразнивала, повторяя с каким-то особым акцентом “Настин” и гнала привороженного прочь.
— Не до тебя сейчас, глазастенький, иди по добру по здорову отсель.
Лонгвей понуро опустив голову отходил на небольшое расстояние и наблюдал за домом возлюбленной издалека.
Разумеется, встреча двух самцов соперников была неизбежна, оба крутились вокруг побитым собаками, в прямом и в переносном смысле. Встретившись ненавистными взглядами, испепеляли друг друга, играя в гляделки.
Лонг смотрел не моргая, пронзая невидимыми молниями из глаз, Олег первый не выдержал и подошел ближе.
— Эй ты, Брюс Ли недоделанный, какого черта тебе надо от моей жены?!
Лонгвей невозмутимо ответил, не скрывая легкой насмешки и чувства превосходства:
— В отличии от тебя, мне от Настин ничего не надо. Лишь бы только позволила рядом быть.
Олег люто ненавидел азиата, искры сыпались из глаз, сосуды под кожей от перенапряжения расширялись и бугрились: как смеет тот любить его жену?! Руки чесались и непроизвольно сжимались в кулаки, один удар и всё — нет азиата.
— Ты потерял ее, — надменно сказал соперник. — Тебе здесь больше нечего делать, разве еще не понятно?
Олег поддался вперед, готовый махать кулаками до потери пульса, глаза застилала алая пелена и вот-вот мужчины в порыве гнева опять начнут меряться силой, ослепшие и одурманенные, словно животные.
— Брат, спокойно! Ты же обещал! — вовремя вмешался Сиам и встал между ними стеной.
Лонгвей выдохнул, всё-таки остатки разума не покинули его — эта драка ни к чему не приведет, а только усугубит ситуацию, и прекрасной нимфе лучше не станет, если прольется кровь ее супруга.
— Хорошо, — процедил он сквозь зубы и отошел на безопасное расстояние.
Олег пару минут продолжал вести себя необдуманно, провоцировал, пыжился и осыпал ненавистного азиата бранными словами, необоснованно обвиняя во всех смертных грехах.
Но тот уже остыл и лишь посмеивался над попыткамт глупого мужа задеть за живое. Лонгвей достаточно мудр, чтобы не поддаваться на уловки ревнивца и провокатора.
Сиам понемногу, шаг за шагом отводил друга подальше. Вскоре и Олега осенило — лучше не станет, не выместить обиду на сопернике и Настю этим не вернуть.
Они разошлись, каждый на свою территорию, наблюдать и дальше за домом, где скрывалась их любовь и душа.