Приют изгоев
Шрифт:
Тогда она просто взяла его ладонь и накрыла своей, препятствуя дальнейшему ее продвижению.
Абраксас повернул к ней голову и улыбнулся.
– Какая ты грозная, – шепнул он, чуть наклонясь. – Ты меня сильно ненавидишь?
Аойда промолчала. Она старалась отвлечься, слушая писца.
…Оказывается, ее будущий супруг носит никогда не слыханную ею фамилию Ахеа и является потомком легендарного короля Товьяра Тевира…
ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ
САБИК
Князь Сабик посмотрел на перо, которым только что писал, потянулся было к перочинному ножу, но потом раздраженно бросил перо в угол и взял свежезаточенное.
– Таким образом… – сказал он себе и продолжил писать:
«…Таким образом, сначала в Тестале, а потом и
Сабик писал своей сводной сестре, великой княжне Меиссе, но знал, что читать его будет прежде всего Императрица, а потому в дальнейшем, минуя официальных секретарей, содержание его станет известно Императору.
Сабик услышал у входа в шатер негромкий двойной хлопок в ладони – кто-то из приближенных пытался привлечь его внимание.
– Да! – несколько раздраженно откликнулся князь. Он не любил, когда его прерывали. – Кто там?
Полог палатки откинулся, и вошел полковник Арнеб Акубенс из Натха, старший офицер экспедиционного отряда, с которым Сабик двигался к северу.
– Ваше высочество, очень юный мунитайский дворянин просит вашей аудиенции, – произнес Акубенс.
– На нем, случайно, нет серебристого плаща? – автоматически поинтересовался Сабик. Хотя выглядело это в общем-то глупо.
– На нем вообще плаща нет, ваше высочество, – ответил Акубенс, внешне не выказав удивления, хотя вопрос князя не мог не удивить старого вояку.
– Он назвал свое имя?
– Корнет Абант Феретиа, сын Гириэя Ферета. Фамилия известная, старинная. Сабик чуть помедлил.
– Хорошо, пусть войдет.
Акубенс с неглубоким поклоном вышел. И не успел полог за ним опуститься, как в шатер вошел мальчик лет пятнадцати от силы, очень бледный, в грязной порванной одежде – в таком виде неприлично было бы входить к князю, однако Сабик не обратил внимания на это небольшое недоразумение, потому как понимал, что вызвано оно лишь чрезвычайностью обстоятельств.
Мальчик поклонился. Сабик прервал его церемонное приветствие, предложив гостю сесть и налив ему стакан вина.
Абант Феретиа присел, но к вину не прикоснулся.
Сабик видел, что мальчик взволнован, встревожен и вообще чувствует себя не в своей тарелке. Но раз он пришел к нему, да еще в таком виде, значит, его привело что-то важное, неотложно важное.
– Что происходит в Мунитайе? – спросил князь без обиняков, видя, что юноша сам не может начать говорить.
– Там, – возбужденно заговорил мальчик, – там все пропахло колдовством… Все сходят с ума… И Абраксас продолжает продвигаться на юг… – Он перевел дух и пригубил вина. Потом продолжил так же невразумительно: – Мне очень жаль, ваше высочество… Единственное, что я могу вам сказать точно, это то, что, если вы хотите уцелеть и сохранить своих людей, вашему отряду следует немедленно уйти в сторону и беспрепятственно пропустить войско Абраксаса. Только это может вас спасти от неминуемой и бессмысленной гибели.
Сабик посмотрел на него.
– Вы говорите о людях в серебристых плащах? – спросил он. Мальчик вздрогнул так, что расплескал вино.
– Простите, князь, – пробормотал он растерянно, но князь отмахнулся. – Значит, вы знаете?
– Ничего я не знаю, – раздраженно ответил Сабик. – Что случится, если мы останемся на месте?
– Не знаю, – признался мальчик. Он, казалось, снова погрузился в себя, переживая случившееся с ним. – Может быть, ваши солдаты перебьют друг друга, как перебили друг друга люди моего отца, когда мы пытались остановить Абраксаса на границе с Тесталом. Может, вас всех охватит то страшное сумасшествие, которым теперь охвачена
Наконец-то что-то стало проясняться. Но что?
– Вы были на тестальской границе? – догадался Сабик.
– Да, ваше высочество.
– Что там произошло? Как это было?.. – Сабик нарочито строго говорил с юношей, чтобы привести его в чувство. – Успокойтесь! Выпейте вина и рассказывайте.
Молодой Феретиа послушался, и когда заговорил снова, голос его был почти спокоен.
– Колдун насылает на всех безумие – не одно, так другое. Мы слышали об этом. Но… я даже не сразу понял, что произошло… – Он вдохнул, почти всхлипнул и продолжал: – Мы ждали войско Абраксаса в узкой теснине, так, что нас невозможно было обойти с флангов. Арбалетчики и лучники заняли самые выгодные позиции на скалах, пикинеры стояли в несколько рядов, преграждая доступ в ущелье. Поверьте, ваше высочество, мы ни за что не пропустили бы Абраксаса в Мунитайю, будь его войско хоть впятеро превышающим наши отряды! Но только при условии, если бы его войско было просто войском, а не… Когда мы услышали, как дрожит земля под копытами коней, я был наверху с арбалетчиками. Отец подарил мне недавно пару прекрасных аркебузетов, которые специально заказал у самого Энко-Мартына, и мне очень хотелось испытать их в бою. Я взвел курки, едва завидел вдали блеск серебристых плащей передовых всадников. И вдруг, позади меня, среди наших поднялся какой-то шум. Поначалу я даже не обратил на него внимания, но когда оглянулся… Это было настоящее безумие. Все вокруг меня посходили с ума – они что-то кричали о жутких чудовищах и… и – убивали друг друга!.. Меня тоже ударили, и я потерял сознание, так ничего и не успев понять. – Мальчик замолчал. Он опустил глаза, потом быстро поднял. – Я не знаю, что было дальше. Меня вынес из боя один человек. Он отвез меня к какому-то крестьянину, дал ему денег и… уехал. – Мальчик снова замолчал, и Са-бик понял, что он чего-то недоговаривает. – Я плохо помню, что было со мной дальше. Я почти все время был без сознания, а когда приходил в себя – не понимал, где я и что происходит вокруг… Потом мне стало лучше, мне сказали о том, что йаш отряд вышел навстречу Абраксасу, и я пошел к вам, чтобы предупредить.
Сабик кивнул. Мальчишка поспел вовремя. По тем сведениям, которые они получали от беженцев – высылаемые вперед дозоры просто не возвращались, и теперь становилось понятно почему, – до Абраксаса оставалось не более одного дневного перехода. И опоздай он со своим сообщением, завтра же отряд Сабика постигла бы та же участь, что и солдат его отца. Не верить ему у князя оснований не было: то же самое с разной степенью достоверности говорили беженцы, в большинстве, однако, люди темные – но не могут же одинаково лгать все подряд?
Сабик уже сам мог убедиться, что Север Империи был охвачен непонятным и необъяснимым для обыкновенного человека явлением. И это был не просто очередной мятеж.
Города и замки сдавались неведомо откуда появившемуся мятежнику, некоему Ахеа Абраксасу, совершенно ничтожному мелкому помещику из никому неведомого местечка Лайды, объявившему себя колдуном и Великим государем, наследником Тевиров – рода, некогда правившего на Севере, до его присоединения к Империи; сдавались без боя, более того – приветствуя Абраксаса как своего освободителя и новоявленного государя; и это попахивало безумием. К его малочисленному поначалу войску примыкали все новые отряды и ополчения, зачастую состоящие из остатков тех, кто несколько часов назад готовился к битве с ним, и зачем Абраксасу нужно было это войско – тоже совершенно не понятно; ведь все и без того покорялись его чарам – это уже походило на настоящее колдовство. В захваченных городах Абраксас, однако, не задерживался, а, насладившись триумфом, развлекшись пирами и казнями и день-ява отдохнув, упорно продолжал двигаться все дальше и дальше на Юг, к какой-то, казалось, одному ему известной цели. И тогда в городах начинало твориться нечто ужасное, о чем говорить не хотел никто из переживших, – по городам и селениям прокатывались эпидемии самоубийств и междоусобиц, беженцы, вернувшиеся домой, заставали порой страшную картину разорения и упадка; появились целые шайки, следовавшие за войском колдуна и входящие в города и селения, едва только войско покидало их, чтобы разбойничать и мародерствовать…