Признание моджахеда
Шрифт:
Руководитель съемочной группы ответил:
— Укачало. Это же не дорога, это извилистая стиральная доска.
Дольский согласился:
— Да, это не Новый Арбат, не спецполоса, по которой наши бугры мотаются из Кремля в Белый дом.
Он обратился к старшему машины:
— Эй, как тебя, Хадрияр?
Помощник Исмаил-Хана обернулся:
— Чего надо?
— Посмотри на моего соседа слева. Еще несколько минут, и он заблюет всю вашу тачку!
— Что с ним?
— Укачало!
— Слабак!
Хадрияр приказал Рахиму остановить «УАЗ».
Армейский
Ахмад отстегнул Сергинского от Дольского, и руководитель съемочной группы выскочил из машины, тут же присев у ближайшего куста. Рвало его около минуты. Затем Сергинского вновь усадили в «УАЗ». Щелкнули наручники, и внедорожник продолжил путь. Рация Хадрияра издала сигнал вызова. Главарь банды подумал: «Наконец-то!» Вызывал его Исмаил-Хан через час после того, как акция захвата российских журналистов была успешно завершена. При подготовке захвата заложников Исмаил-Хан особо подчеркнул, чтобы штурмовая группа на связь не выходила. При необходимости полевой командир вызовет группу сам. Вот и вызвал. Хадрияр ответил:
— Слушаю вас, саиб!
— Ассолом аллейкум, Хаджа! Судя по тому, что ты еще жив, тебе удалось взять русских гостей выжившего из ума Абдула.
— Ва аллейкум ассолом, саиб! Да, акция прошла успешно! Нам…
Исмаил-Хан прервал помощника:
— Подробности расскажешь в Хандаре. Ответь, как чувствуют себя русские? Особенно меня интересует женщина.
— Все нормально, саиб! Старшему неверных только что стало плохо. Но ничего страшного. Укачало, проблевался и пришел в порядок. С женщиной никаких проблем.
— Они наверняка подавлены?
— Конечно! Но внешне это проявляет их старший!
— Вот как? Это хорошо! Ладно! Ты где сейчас находишься?
— Въезжаю в проход через малый перевал Саят.
— Значит, тебе остается двадцать километров до крепости?
— Да, саиб!
— Хоп! У последнего поворота к Хандару тебя встретит Маруз!
— Чем это вызвано? Я и без сопровождающих знаю, как доехать до крепости!
— Это так, Хаджа, но на время содержания у нас русских я решил усилить охрану крепости. В том числе и выставлением постов раннего обнаружения противника. Один такой пост выставлен у поворота. Бойцы на постах имеют приказ расстреливать всех, кто попытается приблизиться к крепости. С тобой посторонние люди, и наряд может расценить это неверно, открыв огонь. Поэтому чтобы без проблем провести тебя к крепости, твой внедорожник встретит начальник охраны, Абдула Маруз.
Хадрияр ответил:
— Я все понял, саиб!
— До встречи, мой славный Хаджа!
— До встречи, саиб!
Исмаил-Хан отключил станцию. В режим ожидания перевел свою рацию и Хадрияр.
Вновь обернулся к пленникам:
— Больше никого не укачивает?
Валентина отвернулась.
Дольский же спросил:
— Что же это вы за время после вывода из Афганистана наших войск дорог-то построить не смогли? Да и те, что были, разрушили. Все воюете. Ну ладно, раньше с нами, теперь с кем? С теми, кто кормил вас в восьмидесятые годы? А уйдут натовцы. Что делать будете? Опять талибов встречать? Они, конечно,
Физиономия Хадрияра исказилась от злости, он прошипел змеей:
— Заткнись, свинья! И молчи! У нас слишком разговорчивым языки отрезают, нередко вместе с головой!
— А что еще от вас ждать?
Валентина одернула оператора, заметив, что Дольский не на шутку рассердил Хадрияра:
— Кончай, Вова! Ты не в кабаке Москвы.
Лицо Дольского расплылось в похотливой улыбке.
— Да я бы с удовольствием, Валя. Кончил. Только не с кем?
Хадрияр, уже повысив голос, приказал:
— А ну, всем заткнуться!
К нему повернулся Рахим:
— Командир, подъезжаем к проходу. Может, на всякий случай, завяжем глаза пленникам?
Хадрияр ответил на пушту:
— А зачем, Рахим? Для них все равно выход из крепости не предусмотрен. Так что пусть пока любуются местным пейзажем.
— Ты думаешь, их не попытаются спасти?
— Попытаются. Но… не спасут! Никто из них в Россию не вернется.
— Это решение Исмаил-Хана?
— Это наше общее решение, или ты забыл, что я помимо всего являюсь помощником саиба?
— Нет, я не забыл этого. Просто подумал: а вдруг за этих журналистов вступятся американцы?
— Да хоть французы с англичанами! Мы устроим им такой прием, что навсегда отобьем охоту соваться в нашу провинцию. Но никто из натовцев за русских не вступится. Нужны они им? А российских войск, слава Аллаху, в Афганистане нет уже более десяти лет. Да и Россия изменилась. Она не Союз. И армия у русских не та. Удивительно, как своими перестройками, реформами, прочими бестолковыми действиями они вообще не потеряли армию. Но сейчас это уже не войска, против которых нам приходилось драться в восьмидесятые годы. У гяуров сейчас даже самолеты почти не летают. Керосина нет. Но шайтан с ними. Ты поаккуратней, Рахим, на въезде в проход слева обрыв будет. Смотри, чтобы «УАЗ» не стащило в каньон! А то и выпрыгнуть не успеем, как все отправимся на небеса.
Рахим заверил главаря:
— Я помню дорогу! Мы не свалимся в каньон!
— Надеюсь! И как выйдем в Хандарское ущелье, прибавь ходу. Припекает, а мы ползем под солнцем, как черепаха. Наши люди выдержат, а русских может тепловой удар свалить. Мы же обязаны доставить пленников в крепость живыми, невредимыми и здоровыми. Особенно женщину.
Водитель спросил:
— Почему ей Исмаил-Хан уделяет особое внимание?
— А вот это, Рахим, тебя не касается. И мой тебе совет: не вздумай задавать подобный вопрос кому бы то ни было в крепости. Не надо!
Рахим кивнул:
— Я все понял, командир!
— Молодец, смекаешь! И верно говорят, меньше знаешь или болтаешь, спокойней спишь и дольше живешь.
— Верно. Но все! Начинается опасный участок дороги. Надо бы за пленниками присмотреть. А то крайний слева рванет из салона, а значит, потащит за собой остальных, и внедорожник может накрениться. И тогда мы точно слетим в пропасть!
— Хоп, Рахим!
Хадрияр обернулся, обратился все на том же непонятном для журналистов языке пушту ко второму своему боевику: