Признание шефа разведки
Шрифт:
Бейкер ответил, что в принципе он согласен, но он должен поддержать своего председателя комитета. Кейси и Белый дом хорошо сделают, если в течение 24 часов что-нибудь предпримут, добавил Бейкер.
Но не было никакой возможности остановить других республиканцев, которые любые слова Голдуотера воспринимали как указание. Если Барри совершал такой выпад, то, значит, ситуация становилась критической. Сенатор Тед Стивенс с Аляски, помощник лидера республиканцев, который вообще редко отходил от позиции своей партии в сенате, во время обеда с корреспондентами сказал, что он прощупал мнения членов комитета
— М-р Кейси поступит разумно, если примет совет м-ра Г олдуотера, — сказал Стивенс. — По-моему, Барри не с легким сердцем высказал свои рекомендации. Ему очень близки интересы Центрального управления.
Сенатор Уильям Рот из штата Делавэр, один из восьми республиканцев в сенатском комитете по разведке, пошел еще дальше:
— Эти обвинения настолько подорвали доверие комитета по разведке к м-ру Кейси, что, как я считаю, ему невозможно дальше эффективно выполнять свои обязанности. Он должен уйти, и немедленно.
Удивленный такими нападками на Кейси со стороны его естественных союзников, Белый дом опубликовал заявление от имени президента: «Я не изменил своего мнения о Билле Кейси». Это звучало несколько прохладно. Корреспондентам, которые сопровождали Кейси от кабинета к кабинету в сенате, он заявил: «Как я считаю, когда будут опубликованы все факты, то станет ясным, что я имею право и готов руководить центральной разведкой». Он, по-видимому, неумышленно не сказал «руководить ЦРУ», и это создало впечатление, что Кейси еще и не начинал руководить им, хотя сидел в кресле директора уже шесть месяцев.
В пятницу вечером Говард Бейкер получил согласие Голдуотера на назначение из числа членов комитета по разведке специального ответственного за ведение дела Кейси. Они выбрали Фреда Томпсона, который был шефом персонала Бейкера, когда тот являлся вице-председателем сенатского комитета по «уотергейту» в 1973–1974 гг.
Бейкер сказал Томпсону, что он старался всех успокоить, но, добавил он, Кейси не пользуется особой любовью и, если он не повернет все дело в свою пользу и как можно скорее, ему придется уйти. Томпсон зарылся в протоколы, отчеты, документы и заявления о состоянии финансов Кейси. Скоро ему стало ясно, что финансовое положение Кейси по его запутанности и сложности лишь немногим уступает делу миллиардера Аристотеля Онассиса. «Мне нравится Билл Кейси, — сказал Томпсон, — но мой стул мне дороже». Таким образом, остался один путь: проведение полного расследования.
В Нью-Йорке, на 22 этаже дома № 90 по Парк-авеню богатый нефтепромышленник, ветеран Управления стратегических служб и друг Кейси на протяжении 35 лет Джон Шейхин не поверил глазам своим, прочитав газетные новости. Республиканская партия была для Шейхина чем-то вроде религии, как и для Кейси. У него не укладывалось в голове, что Голдуотер, м-р Республиканец, требует головы Кейси. Это выглядело так, как будто вся плеяда руководителей американской разведки от их любимого генерала Донована до Кейси находилась в опасности.
8 февраля 1959 г., когда умер Донован, Шейхин и Кейси прилетели в Вашингтон. Стояла серая, ужасная погода. Весь день Кейси ходил медленно и говорил мало. Он находился в состоянии оцепенения, ворошил воспоминания, его голова немного тряслась, глаза были полны слез. Во время похорон на Арлингтонском кладбище возникало впечатление,
Назначение Кейси на пост директора центральной разведки «ребята Донована» встретили с ликованием. Оно воспринималось как преемственное продолжение того накопленного за время войны опыта, которого ни один из них за всю последующую жизнь нигде больше не встречал. Кейси в ЦРУ должен был сохранить многие важные для них вещи, это означало, что их работа не пропала даром.
Шейхин позвонил Кейси в Вашингтон.
Кейси сказал, что это холостой выстрел, все дело является сплошной несправедливостью. Да, он возмущен. Многие пытались добиться чего-то для себя за его счет. Ни один не преуспел. И вообще, все это политика.
Но, как считал Шейхин, Кейси и Голдуотер должны быть на одной стороне баррикад. То, что сейчас происходит, из Нью-Йорка выглядит плохо.
— Буря в стакане воды, — ответил Кейси.
Даже голос Шейхина свидетельствовал, что это говорил друг.
— Послушай, — сказал он, — если ты не займешься этим делом и не предпримешь какого-нибудь примирительного жеста в адрес сенатского комитета по разведке, тебе придется туго.
Шейхин позвонил Джеффри Джоунсу, президенту союза ветеранов УСС. Джоунс вышел из главной касты УСС — высокий, энергичный, всегда любезный, всегда изысканно одетый. Даже воздух вокруг него отдавал чем-то английским. Он превратил ночной клуб «Эль Марокко» в приватный клуб и вот уже пять лет руководил им. Для Джоунса союз ветеранов УСС был не просто хобби. Он регулярно издавал довольно толстый информационный бюллетень, в котором обычная встреча двух ветеранов объявлялась вечером старых друзей. Он следил за изменением адресов членов клуба, поддерживая старые связи и вообще весь дух союза бывших разведчиков.
Шейхин и Джоунс решили, что Кейси нуждается в помощи. Как в добрые старые времена, боевой товарищ находился на территории врага, в данном случае — конгресса США, ему надо помочь.
Первым шагом явилась демонстрация поддержки со стороны общественности. Около четырехсот телеграмм было выпущено одним залпом с просьбой внести какой-нибудь вклад в пользу ветерана УСС. В Нью-Йорке и Вашингтоне организовывались большие обеды под лозунгом «поддержать Билла Кейси». Главными ораторами на них выступили два бывших республиканских министра финансов — тонкий намек на несостоятельность финансовых обвинений в адрес Кейси.
В первые месяцы пребывания Споркина на новом посту ему казалось, что дух сенатора Чёрча все еще бродит по зданию штаб-квартиры ЦРУ. Все всего боялись и выискивали причины, чтобы ничего не делать. Споркин назвал это явление «нет-синдромом». Он давал юридически обоснованное соглашение на какую-то тайную акцию или деликатную операцию по сбору разведывательной информации, и по всей линии на нее накладывалось вето, пока она не ложилась на стол Кейси. Поэтому, как посчитал Споркин, если сейчас Кейси укажут на дверь, то в разведслужбах никто и пальцем не шевельнет. Если Кейси не хочет действовать сам, то будет действовать Споркин. На следующий день, в субботу 25 июля, Споркин и двое именитых друзей Кейси устроили пресс-конференцию в отеле «Мэйфлауэр» в центре Вашингтона.