Признание шефа разведки
Шрифт:
Тут присутствовал подтекст. Уже в течение года правления рейгановской администрации ее отношение к прессе оставалось неясным. Почти год после покушения на него Рейган все еще наслаждался затянувшимся медовым месяцем президентства. Администрация не прибегала к каким-то согласованным мерам преследования средств массовой информации. Практиковалась обычная критика в их адрес, но до масштабов враждебности предыдущих правительств, например Никсона, дело пока не доходило. Ясно, что никто, в том числе и Брэдли, не хотел стрелять первым. Кто знает, может, этот «выстрел» послужит сигналом для начала кампании избиения прессы?
И все же около 6 часов вечера Грейдер сказал, что Брэдли решил напечатать статью на следующий день. Это было
— Я еще не видел, чтобы ты был так близок к запрету какой-либо публикации, — сказал я Брэдли.
— Да, — ответил он, — пожалуй, это так.
— Почему ты решил все-таки выпустить статью?
— Потому что возражения Кейси были сдержанными.
Статью поместили на первой странице под небольшим заголовком «США одобряют секретный план против Никарагуа». Заголовок шел после вступительной колонки, в которой сообщалось о пресс-конференции Инмэна, где он говорил о наращивании военной силы в Никарагуа. Заинтересованный читатель мог понять, что речь идет о тайной акции, но все это не подавалось так, будто «Вашингтон пост» нашла ключ к сотворению вселенной или разгадку какой-либо «грязной» тайной акции типа организации покушения.
На следующий день в 7 часов утра все радиостанции в своих последних известиях на первое место поставили сообщение о секретном плане. Со стороны администрации взрывной реакции не последовало. Она хранила молчание весь день. Хейг сказал только, что «неуместно комментировать секретную деятельность, независимо от того, существует она или нет». Уайнбергер сказал: «Я не намерен комментировать и никогда этого не делал.
Эти вещи имеют высокую степень секретности, как и весь вопрос». Кейси вообще ничего не сказал.
В тот же вечер все три главные телекомпании много времени отвели материалам, подтверждающим сообщение. Стало очевидным, Белый дом занял такую позицию: да, Рейган проводит жесткую линию в отношении никарагуанцев и хочет, чтобы это было хорошо известно, так как считает акцию политическим плюсом. Грейдер оказался прав.
15 марта журнал «Таймс» процитировал слова Голдуотера: «В статье: «Вашингтон пост» все правда. У них не все есть, но то, что есть, — правда».
В субботу Кейси выступил в президентском исследовательском центре в Вашингтоне. Кейси очень серьезно относился к своим публичным выступлениям. Он много работал над речами, часто сам полностью писал их. Они достаточно полно отражали то, чем занят его рабочий день, его представления о собственных обязанностях перед администрацией и ЦРУ. Тогда не все еще понимали, что в этих речах он заглядывал в самого себя.
Выступая в центре, Кейси начал со слов генерала Джорджа Вашингтона в поддержку секретности разведывательных операций. «От секретности зависит успех большинства предприятий такого рода, а из-за недостатка секретности они, как правило, обречены на неудачу, будучи даже хорошо спланированными и обещающими успех». Затем Кейси перешел к обстановке в мире. Мир сегодня, сказал он, «полон тревог из-за действия разрушительных сил: адской смеси дестабилизации, терроризма и мятежей…». Во всем этом Кейси обвинил Советский Союз, Кубу и Ливию. Он утверждал, что СССР после Вьетнама начал в 1974–1975 гг. проводить более агрессивную стратегическую линию в «третьем мире», будучи хорошо осведомленным о политической ситуации в этих странах. Сторонники Советского Союза в 70-х гт. добились успеха в Анголе, Эфиопии, Камбодже, Никарагуа. И произошло это потому, что значительно дешевле поддерживать мятежи, чем нам и нашим друзьям противостоять им. Требуется сравнительно мало людей и совсем небольшая поддержка, чтобы нарушить внутренний мир и экономическую стабильность какой-либо малой страны.
10
Сенатор Патрик Лихи, долговязый демократ из штата Вермонт, член сенатского комитета по разведке, видел, как на комитетских брифингах
Лихи был порождением «уотергейта». Его избрали в сенат в 34 года после отставки Никсона. В истории Вермонта он оказался единственным демократом, избранным в сенат от этого штата. Он привык к положению аутсайдера. Скептически относясь ко всякой концентрации секретной власти, особенно в правительстве Рейгана, Лихи часто задавался вопросом, что бы он увидел, если бы оказались раскрытыми все карты разведки. Будучи в течение восьми лет прокурором одного из округов своего штата, он лично вел наиболее важные дела. Единственная возможность разобраться в происходящем — это иметь в руках и перед глазами все доказательства и улики.
При каждом сенаторе состоял выделенный ему сотрудник администрации комитета, так называемый назначенец, который вел его по сложному, перегруженному жаргонными выражениями лабиринту разведывательных проблем. Лихи унаследовал от выбывшего члена комитета его «назначенца» Тэда Рэлстона, который сообщил ему, что, если он хочет разобраться в рзззедывательных делах, он должен познакомиться с Агентством национальной безопасности и перехватом. Спутник под кодовым названием ВОРТЕКС был нацелен на специальные районы мира и имел аппаратуру подслушивания, эквивалентную той, что устанавливалась на постах подслушивания в американских посольствах в различных странах. АНБ являлось источником наибольшей по количеству и наилучшей по качеству информации. Обработка материалов перехвата требовала многочасовой кропотливой работы по прослушиванию, определению диапазонов, частот, новых методов передач, связующих звеньев коммуникационных линий, по расшифровке текста.
Вот где идет настоящая работа, сказал Рэлстон. Сбор разведывательной информации претерпел техническую революцию. Надо узнать, что и как можно сделать, уметь быстро схватить то, что еще только должно родиться. Рэлстон предложил Лихи посетить объекты АНБ за рубежом и запланировал поездку в Европу.
Рэлстон поддерживал тесные отношения с Инмэном еще в то время, когда адмирал с 1977 по 1981 г. возглавлял АНБ, а он сам осуществлял в комитете наблюдение за контролем над вооружениями и являлся одним из трех административных сотрудников, хорошо знакомых с деятельностью АНБ. Когда Инмэна как заместителя Кейси повысили в звании до полного адмирала, Рэлстон купил ему в подарок нашивку с четырьмя звездами. Обычно новые звезды повышенному в звании морскому флаг-офицеру дарила его семья.
В течение многих лет Инмэн руководил Рэлстоном в изучении всех тонкостей технической разведки, а Рэлстон снабжал Инмэна информацией о том, что происходило в сенатском комитете по разведке. Таким образом, когда Инмэн шел на очередной раунд бесед с сенатором или устраивал брифинг, он знал, чем дышит каждый из них.
Как два офицера-ветерана в запасе, они хорошо сработались. У каждого были и причины, и нужда в том, чтобы кое-что знать. Если Инмэну во многих, а то и во всех случаях удавалось чего-то добиться от сенаторов, что иногда бывало страшно трудно, это обоим облегчало жизнь. Если Инмэн производил на сенаторов, как республиканцев, так и демократов, сильное и благоприятное впечатление, то это шло на пользу комитету и процессу осуществления надзора. Никто ни на что не жаловался, хотя некоторые сотрудники административного аппарата считали, что их профессиональная общность нарушена личными отношениями по типу «властелин-вассал». Но в конце концов, как предполагалось, Инмэн работал на Кейси, а Рэлстон на Лихи.