Признание шефа разведки
Шрифт:
Он разъяснил свою теорию «открыто-закрытых» операций ЦРУ — секретные, но открытые для общественности.
— Это то, что надо, ни у кого это не вызовет удивления, и не будет оправданного протеста общественности. Из двух зол тайная операция является меньшим, потому что в ней не участвуют американские войска, — сказал Голдуотер. — Массу вещей надо открыть для общественности.
Американцы должны знать, что делается. 75 % того, что мы слышим на брифингах, которые проводят разведывательные органы, должно выходить наружу.
Мы отказались от акций по ниспровержению правительства. Мы можем вызвать небольшие экономические неурядицы, кого-то разрекламировать,
Голдуотер говорил все это с подчеркнутой твердостью. И это не представляло собой какую-то моральную убежденность, скорее он исходил из политической и практической реальности.
— Что хорошего можно сказать о разведке против Советского Союза?
— У нас там маловато глаз, — сказал Голдуотер. — Насколько я знаю, около 12 лет назад на нас там работали всего лишь пять пар глаз. У нас теперь самая лучшая разведывательная электроника, — уверенно сказал он, — но, возможно, это не надолго.
— А как насчет спутников?
— Я уговаривал их опубликовать фотографии, но они твердят: «Нет, нет, нет», потому что они будут хорошо смотреться в журналах и русские могут сделать на их основе кое-какие выводы. В частности, смогут точно определить наши возможности, которые несомненно выше их, — пояснил он.
— Так вот, — сказал Голдуотер, откидываясь в кресле и понижая голос, — фотографии больше не имеют особого значения. У нас есть новое… — он прервал фразу. — Я не могу говорить сейчас об этом, но это что-то вроде привидения. Хотелось бы, чтобы мы как-нибудь ночью предприняли путешествие. Вы бы увидели, насколько это удивительно.
Видимо, в результате применения какой-то новой инфракрасной или электромагнитной улучшенной радарной технологии Соединенные Штаты получили нечто лучшее, чем фотографии.
Голдуотер больше не возвращался к этой теме.
— Что можно сказать о Кейси?
— Хороший человек, — сказал Г олдуотер, — честный. Был настоящий шпион, когда служил в УСС, сейчас — настоящий парень, умеющий работать (Г олдуотер сделал движение рукой, как будто воткнул воображаемый нож в стол) кинжалом. — Он улыбнулся. — Но,— продолжал он, качая головой, — мы сейчас работаем иначе, а он не из тех, кто «за». Я зову его губошлепом, — сенатор выпятил и собрал в трубочку губы и сильно выпустил воздух, так что даже брызги полетели. — Недостаточная откровенность Кейси — тоже проблема. Когда я хочу узнать, что происходит, я звоню Инмэну, — сказал Голдуотер. — Мне достаточно снять трубку, и я уже после первого слова знаю, может ли Инмэн мне что-то сообщить.
Г олдуотер сделал паузу.
— Вам известно, что нам придется расстаться с адмиралом Инмэном?
— До меня доходили слухи об этом. Инмэн действительно уходит?
— Да, это так, — ответил Г олдуотер, давая понять, что он старался воспрепятствовать этому, — и нам предстоят хлопоты по поискам замены ему.
Один из помощников Голдуотера сообщил в Белый дом, что сенатор проболтался об истории с Инмэном. В тот же день Белый дом объявил об отставке Инмэна и выпустил формальное уведомление, выхватив его прямо из пишущей машинки.
Спустя два дня сенатор Ричард Люгер, консервативный республиканец из штата Индиана и член комитета по разведке, заявил, что он намерен открыто «дать знать» Белому дому о его соображениях насчет замены Инмэну. Люгер, друживший с Инмэном со времени их совместной службы в качестве младших офицеров разведки в конце 50-х гг., сказал, что в сенатском комитете по разведке Инмэн был «своим человеком».
— Мы, — добавил Люгер, — голосовали за Кейси и Инмэна в одном пакете, за Кейси, потому что он имеет доступ к президенту, а за Инмэна, потому что он знает, что происходит вокруг.
Кейси хорошо знал, что директор центральной разведки служит мальчиком для порки, и ожидал побоев от демократов и подозрительно относящихся к разведке либералов. Но Люгер был свой собрат — республиканец и в общем мягкий человек. Кейси заподозрил, что здесь не обошлось без руки Инмэна.
В своих последних интервью Инмэн обошел вопросы, разделявшие его с Кейси и администрацией. Он считал, что был прав, но это политические решения, входящие в прерогативу президента и директора центральной разведки. Так что не надо никаких публичных осуждений, никакого проявления нелояльности, никакого «зеленого винограда». Он просто сказал, что потерял вкус к бюрократическим сражениям и что его отношения с Кейси были хорошими, но не тесными.
При прощании Кейси спросил его, почему их отношения не были тесными. И почему Инмэн сказал об этом перед прессой?
Инмэн напомнил, как лестно он отзывался о Кейси в своих публичных выступлениях. «Но равнодушно», — огрызнулся тот.
Для Инмэна здесь все было ясным. Их отношения не относились к разряду тесных, так как они слишком во многом расходились и в области разведки, и в оценке событий в мире.
Инмэн пошел на должность руководителя исследовательского консорциума корпорации микроэлектроники и компьютерной технологии, созданной в Техасе десятью крупными ведущими техническими фирмами с целью разработки суперкомпьютера, который по своему действию мог бы приближаться к человеческому мышлению, интегрировать и объединять данные, расшифровывать любой код. Среди нескольких сотен работников корпорации находился и бывший сотрудник аппарата комитета по разведке Тэд Рэлстон.
Кейси и Инмэн никогда больше не разговаривали друг с другом.
Белый дом дал Кейси 48 часов на поиски заместителя, приемлемого для сенатского комитета по разведке. Единственным кандидатом являлся Джон Макмагон, начальник оперативного управления при Тэрнере, бывший руководитель аналитического управления, а сейчас — исполнительный директор ЦРУ, человек № 3 в ведомстве. Не слитттком энергичный и преданный своему делу на посту начальника оперативного управления, Макмагон нашел среднюю линию между независимостью и лояльностью. К тайным акциям он относился скептически, но и не умалял их значения.
По мере продвижения по службе у Макмагона укреплялась убежденность, что помимо результатов экзотической области технической разведки и агентуры внутри страны ведомство нуждается в том, что он называл земной истиной. Под этим он имел в виду не просто работу с тайниками в странах, а, например, посещение церквей, стояние в очередях.
Один из бывших секретных сотрудников ЦРУ, ставший автором шпионских детективов, как-то написал, что это ведомство имело в своих рядах наиболее блестящих специалистов, когда-либо объединявшихся в одной организации, людей, которые отлично знали любую страну мира, за исключением их собственной. Макмагон знал, как легко потерять контакт со своей страной.