Признание в любви
Шрифт:
Майлоу неслышно отошел от двери.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
В эту ночь Майлоу не сомкнул глаз. Он бродил по дому, разглядывая картины, стараясь отвлечься. Но тщетно! Он думал о Пейдж, об ее угрозах все рассказать газетчикам, устроить сцену в его офисе. Конечно, он мог бы сам обратиться к журналистам и сообщить, какова на самом деле его бывшая невеста. Но эта мысль исчезла, едва мелькнув. Случись такое, он превратился бы в посмешище для всей страны.
Майлоу
Но добьется ли он цели, выгнав ее? Не лучше ли ей оставаться в доме? По крайней мере, она постоянно будет у него на глазах, и он сумеет воспользоваться малейшей возможностью, чтобы отомстить.
А хватит ли у него сил выдержать ее близость, постоянно чувствуя запах ее духов, видя эти неправдоподобно прекрасные глаза, зная, какое наслаждение может доставить ее тело? А что, если она попытается соблазнить его и он не сможет устоять? При этой мысли сердце его забилось сильнее, он будто заново пережил те восхитительные минуты, которые подарила ему Пейдж.
Майлоу гнал от себя такие видения, стараясь думать только о мести. Самой изощренной мести. Но какой?
Рано утром Майлоу ушел в офис и вернулся довольно поздно. В глубине души он надеялся, что Пейдж поймет, как глубоко он ее возненавидел, и уйдет. Но увы! Войдя в дом, он услышал музыку. Она доносилась из кухни. Майлоу медленно прошел через холл и открыл дверь.
Пейдж стояла у плиты, помешивая что-то на сковороде. На ней была короткая юбка и длинный свитер, а поверх него – полосатый фартук Майлоу, который он обычно надевал, когда готовил шашлык. Она была похожа на маленькую девочку, которая нарядилась «под взрослую».
Неожиданно Майлоу почувствовал нежность к этому созданию и подумал, что их дочь могла бы быть похожа на Пейдж. Но нет, он должен побороть это чувство. Он должен отомстить. «Пусть она остается, – решил Майлоу, – но говорить ей об этом не стоит. Она умна и может обо всем догадаться». Итак, он будет продолжать настаивать на ее уходе.
Он стремительно вошел в кухню.
– Я ведь велел тебе убраться.
Пейдж повернулась. На лице ее был испуг, она как будто ждала, что он ударит ее. Но голос ее прозвучал спокойно:
– А я сказала, что остаюсь.
– Ты что, не понимаешь? Я не…
– Не продолжай, – оборвала она его. – Я все равно не буду слушать.
– Нет, будешь, черт возьми! Убирайся! На что ты надеешься, разыгрывая эту трогательную сцену с домашними хлопотами? – Он показал на плиту.
– Ты знаешь, почему я остаюсь, – ответила она с некоторым волнением. – А сейчас я просто готовлю ужин.
– Для себя?
– Для нас обоих.
– Неужели? – ехидно усмехнулся Майлоу. – Не можешь утолить мой сексуальный голод, так решила ублажить желудок?
Бледные щеки
– Свой сексуальный голод ты утолил сполна. Не очерняй того, что между нами было.
Майлоу засмеялся.
– Как можно очернить то, что было ложью с начала до конца? Ложь сама по себе грязь и подлость, хуже ее не сделаешь.
– Я объяснила тебе, почему вела себя так, а не иначе. К чему повторяться? И уж конечно, не стану пресмыкаться перед тобой, как бы тебе этого ни хотелось.
– Я тебя об этом не прошу. Я хочу только одного: чтобы ты исчезла из моей жизни.
Майлоу повернулся, вышел из кухни и пошел наверх, чтобы принять душ и переодеть.
Вновь спустившись вниз, он увидел, что дверь столовой отворена. Пейдж накрыла стол белоснежной скатертью, достала лучшие серебряные приборы, поставила низкую вазу с цветами.
Неужели она надеется подкупить его этим? – подумал Майлоу. Пейдж вышла из кухни.
– Ужин готов.
– О'кей. – Он прошел в столовую и сел за стол.
– Морские гребешки! Особый рецепт французской кухни, – объявила Пейдж, внося блюдо.
Майлоу отодвинул тарелку.
– Не люблю гребешков, – сказал он коротко.
Пейдж села за стол и посмотрела в глаза Майлоу. Она была готова разозлиться, не зная, лжет он или говорит правду. Потом начала есть, следя за ним из-под ресниц. Майлоу отодвинулся от стола и положил ногу на ногу. Сидел он со скучающим видом. Вскоре Пейдж поднялась, вышла и через несколько минут вернулась с супницей, от которой исходил аппетитный аромат.
– Думаю, это тебе понравится… Это цыпленок.
Пейдж сняла с супницы крышку и хотела взять разливную ложку, но Майлоу ее опередил.
– Нет уж, позволь мне, – сказал он с усмешкой, поднимаясь со стула. – В конце концов, ты моя гостья. – Майлоу опустил ложку в супницу так резко, что брызги разлетелись во все стороны. – А впрочем, – добавил он злорадно, – почему бы тебе не съесть все? – Приподняв супницу, он вывернул ее содержимое в тарелку Пейдж.
Тарелка переполнилась, все растеклось по столу, испортив прекрасную скатерть. Пейдж в упор, с бесстрастным видом смотрела на Майлоу.
– Это невероятно дешево и глупо, – произнесла она с холодным бешенством.
Опершись на стол, Майлоу наклонился к Пейдж.
– Не готовь для меня. Вообще ничего для меня не делай. Я хочу только одного: чтобы ты ушла из этого дома!
Он резко выпрямился и вышел из столовой. Через несколько секунд хлопнула входная дверь.
Он пошел в испанский ресторан, поужинал и просидел там до закрытия, все время думая о Пейдж. Она была права: между ними какая-то мистическая связь.
Вернувшись домой, уверенный, что Пейдж никуда не ушла, Майлоу, не заглядывая в столовую, поднялся к себе.