Признание
Шрифт:
Идиотка! В моей голове кричит голос. Чертова идиотка! Ты что мазохистка?
Я жду встречного взрыва...но Стоунхарт лишь улыбается на всё это.
– Я знал, что в тебе еще остался дух.
Он встает.
– Ошейник отключен, Лилли-цветочек. Твои свободы восстановлены. Ты можешь ходить, где тебе вздумается. И я, со своей стороны, сделаю всё возможное, чтобы не провоцировать тебя, что в дальнейшем может привести к наказанию, - он делает паузу.
– Я хочу видеть тебя счастливой и свободной.
Затем
– Без четверти два, - говорит он.
– Сегодня тот редкий свободный от работы день для меня, но я не буду трогать тебя до шести. Ты, Роза и я поужинаем вместе. Роза очень сильно хочет увидеться с тобой. Будь так добра, приоденься для этого случая.
***
Я жду, когда Стоунхарт уходит, прежде чем поставить ногу на холодный кафельный пол.
Кондиционер выключен. Слава Богу. Солнечные лучи пробиваются сквозь окна. Я заставляю себя подняться с кресла. Голова слегка кружится. По всей видимости не хватает углеводов.
Я делаю глубокий вдох и жду, когда оно пройдет. Вот оно. Я пережила самое худшее.
Стоунхарт был прав, когда сказал, что я оказываюсь в таких ситуациях только по своей собственной глупости. Как всё было бы, если я тогда не заснула?
Где бы я была сейчас? Был бы прогресс в наших отношениях?
Я иду к окну и смотрю. Унылый, серый день. Толстый слой облаков закрывает солнце. Океан удивительно спокойный.
Такое ощущение, будто я оказалась в центре урагана.
Повернувшись, я ловлю свое отражение в стекле.
– Ты выжила, - шепчу я.
– Ты прошла через всё.
Может быть, это не совсем так. Но я должна заставить себя поверить в это. В противном случае я рискую получить психическое расстройство. Через несколько минут пребывания в душе моя рука автоматически тянется включить воду настолько горячо, как только возможно.
Я останавливаю себя. Я больше не пленница этого кресла, говорю я себе. Спустя значительное время я выхожу и неспеша вытираюсь.
Иду в дамскую комнату и распахиваю полотенце, чтобы изучить свое тело.
Хм. Я стала стройней, но не потеряла форм. Удивительно. Ведь я не так много ела. Проверяю волосы. Они стали чуть длиннее обычного.
Я вспоминаю, что с другой стороны зеркала за мной наблюдают камеры. Я заворачиваюсь в полотенце. Но затем я останавливаюсь, делаю глубокий вдох и заставляю себя расслабиться.
Я широко улыбаюсь невидимой публике и отворачиваюсь.
Свобода омолодила меня. Конечно, я не могу быть свободной в истинном смысле слова. По крайней мере сейчас я счастлива не быть ограниченной этим проклятым креслом.
Я иду обратно в солярий и ложусь на кровать. Растянувшись, я зеваю.
Я скучала по этой кровати. Не думала, что когда-нибудь скажу
Я ненавижу тебя, думаю я. Я ненавижу тебя, чертово кресло.
На этом кресле я заснула, когда ждала Стоунхарта. На этом кресле я оставила голубя прежде, чем Стоунхарт нашел его. На этом кресле я заработала болезненную пощечину за то, что Стоунхарт подумал, что это я попросила Розу об этом.
Это кресло не принесло мне ничего, кроме плохих вестей. Я хочу избавиться от него.
Я встаю и толкаю его в сторону стеклянной двери. Поворачиваю ручку и подпираю дверь бедром. Сделав паузу на секунду, я вытаскиваю кресло наружу.
Отхожу назад и восхищаюсь своей работой. Его больше нет в солярии. Но если оставить его здесь, оно никогда не покинет мои мысли. Нужно убрать его, чтобы не мозолило глаза.
Ножки издают ужасные звуки по цементу, способные разбудить мертвых. Стискиваю зубы и терплю. Кряхтя и таща его, я сталкиваюсь с кем-то.
Я поворачиваюсь и обнаруживаю Стоунхарта, с весельем в глазах наблюдающий за мной.
– Джереми, - говорю я растерянно.
И тут я осознаю, как должно быть нелепо я выгляжу.
– Я не ожидала увидеть тебя.
– Нет, - говорит он и смотрит через плечо на кресло.
– Что ты делаешь?
Я напрягаю слух, чтобы уловить злобные ноты в его голосе, но их нет. Я должно быть привыкла к тому, что он вечно недоволен, что просто удивительно, что сейчас это не так.
– Я хотела почистить его. Снаружи, - лгу я.
Стоунхарт смеется.
– Сама?
– спрашивает он.
– Знаешь, для этого у нас есть прислуга.
– Я не хотела беспокоить Розу, - бормочу я.
– Не её, - он щелкает языком.
– Она убила бы меня, если бы я предложил что-нибудь подобное.
– Она бы...что?
– переспрашиваю я.
– Это означает, что она бы не сделала этого, - признается он.
– Она бы отругала меня за такое предложение. Ты видела её в гневе? Грозного противника, чем она, и не придумаешь.
Я смотрю на него. Вот он разговаривает со мной, будто последних недель и не было. Разговаривает со мной, как с обычным человеком.
– Я заметил, как ты мучаешься, - он указывает на окна своей спальни, выходящих на задний двор.
– Я решил спуститься и предложить помощь.
– Ты? Помочь мне?
– спрашиваю я ошеломленно.
Он снова смеется.
– Попытка рыцарства, Лилли.
Я прищуриваю глаза в подозрении.
– Что скажешь?
– продолжает он.
– Тебе нужна моя помощь или нет? Глядя на него, вряд ли у тебя что-нибудь получится. Как на счет новой обивки или вообще заменить его?
Его взгляд встречается с моим.