Призрачно все...
Шрифт:
— Поэтому ты так на историю болезни заглядывался, — от пришедшей догадки Аркадия зазнобило.
— Сохранившимся медицинским документам нет цены, — горячо воскликнул Вениамин трясущимися губами. — Они материальны, а значит, подвержены тлению. У нас в тридцать третьем году было создано целое министерство, которое только тем и занимается, что ищет достоверные данные по успешным реанимациям в прошлом. Приходится выуживать по крупицам. Именно успешные реанимации позволили хоть как-то скорректировать последние десятилетия. Вы представления не имеете,
— Это точно, — рассмеялся доктор, — только аккуратность здесь ни при чем. Здесь другой, так сказать, судебно-экспертный аспект, но углубляться в него мы не будем. Ты лучше вот что скажи. — Изместьев вскочил, словно электрошокер, кем-то случайно забытый на скамье, внезапно сработал. — Если следовать твоей логике, конкуренция должна быть у родильных отделений. От морга до роддома — такова траектория этих самых… голограмм. Прости меня, господи.
— Весьма распространенное заблуждение. Младенческие тела, как правило, вакантны. Кому ж охота тратить столько време… Ой, что-то мне…
Внезапно Вениамин начал ошарашенно смотреть по сторонам. Доктор сориентировался в считанные секунды. Надо ж так увлечься разговором, что не заметить у парня вопиющей гипогликемии. Наверняка в больнице ему воткнули инсулин, а поесть он забыл. Схватив ничего не понимающего представителя будущего под локоть, он потащил его в ближайшую круглосуточную кафешку. Слава богу, он не забыл дома впопыхах бумажник.
Через несколько минут они сидели за столиком, Вениамин с аппетитом хлебал несоленый лагман, запивая яблочным соком. Прерванный разговор продолжался.
— По идее, можно манипулировать в масштабах доступной истории. У нас разрабатываются технологии, когда эрмикт возможен даже во время сна, но это — дело ближайшего будущего… нашего будущего, конечно же.
— Человек ляжет спать одним, а проснется другим? — перестав жевать плов, Аркадий закатил глаза к потолку. — Боже упаси!
— Главное, еще раз повторяю, не ошибиться во времени. Иначе…
— Что? — усмехнулся Изместьев, отхлебнув пиво из высокого бокала. — Как улетел, так и вернулся. Делов-то!
— С возвращением возникнут проблемы. У нас это называется «синдром попкорна», то есть можно зависнуть неизвестно где и потеряться навсегда. Я сейчас не буду углубляться, поскольку вам это знать незачем. Но, можете поверить, трагедии случаются покруче четвертой мировой войны… — Окончательно пришедший в себя Вениамин вытер салфеткой губы и пальцы. — А для того чтобы вы окончательно убедились в правдивости моих слов, я кое-что хочу продемонстрировать.
С этими словами он поднялся и направился к ближайшему столику, где сидели парень с девушкой и молча улыбались друг другу. Аркадий профессионально отметил, что парня еще слегка покачивает.
Вениамин долго о чем-то договаривался с сидящей парочкой, наконец девушка вытащила из кармана
Изместьев поймал себя на мысли, что так разыграть гипогликемию, как это сделал воскрешенный им больной, и Станиславский не смог бы. Парень действительно не болел раньше диабетом, факт! Диабетики так себя не ведут, они чувствуют изменения состояния. Но тогда получается одно из двух: либо в больное тело Вениамина действительно кто-то вселился, либо его девушка что-то перепутала и приняла за своего парня совсем другого человека, что кажется абсурдом еще больше. Кому же верить?
— Сейчас мы позвоним в прошлое, например, недельной давности, — заговорщицки подмигнув, Вениамин уселся за столик, вертя в руках два мобильника. — Слава богу, с телекоммуникациями у вас более-менее. Не на острове живете. У вас мобильник с собой?
Снисходительно улыбаясь, Аркадий достал из кармана сотовый и протянул собеседнику. Позвонить в прошлое! Что еще взбредет в голову этому «очнувшемуся»? Может, научит сквозь стену проходить? Тогда вечная семейная проблема Изместьевых — финансовая — будет решена окончательно и бесповоротно.
Вениамин тем временем исполнял на трех клавиатурах только им слышимую мелодию. Наконец два из трех телефонов зазвенели, а Вениамин почему-то схватил третью трубку. Когда звонки утихли, парень крикнул в нее:
— Здравствуйте, Аркадий Ильич, с вами говорит Карл Клойтцер… Только не бросайте трубку, я из ближайшего будущего… Ради бога, я понимаю, что звучит достаточно дико, но поговорите с самим собой, и сами все…
Протянуть Изместьеву трубку он не успел:
— К сожалению, вы оборвали связь, — развел он руками. — Повторить соединение вряд ли удастся, хозяева телефонов волнуются.
Вениамин указал на девушку, направлявшуюся к их столику. У Изместьева в голове застряло сочетание «Карл Клойтцер». Черт возьми, где-то он уже слышал нечто подобное. Когда Вениамин вернул телефоны владельцам, в груди доктора что-то перевернулось: он вспомнил этот звонок.Когда Жанна удалялась от него по аллее, покачивая бедрами, ему позвонили. Будучи в состоянии, близком к прострации, он не особо прислушивался. Но имя и фамилию говорившего запомнил. Сочетание «Карл Клойтцер» так просто из памяти не выветрится.
— Это мои настоящие имя и фамилия, — уточнил Вениамин, подзывая официанта. — Что-то вас в момент разговора очень взбудоражило. Вы не совсем адекватно отвечали на вопросы.
Где-то под диафрагмой Изместьев чувствовал неприятную пустоту. Словно только что на его глазах приземлилась летающая тарелка с гуманоидами, высадила целый отряд головастиков, которые в считанные секунды приняли земное обличье и спокойно влились в ряды ничего не подозревающих соотечественников. Доктор при этом — единственный свидетель, а под рукой, как назло, ни фотоаппарата, ни видеокамеры…