Призрачное счастье
Шрифт:
— За что — за все? Сережа, я вычеркиваю тебя из своей жизни не потому, что ты тысячекратно мне изменял. И даже не потому, что ты последним пришел ко мне в больницу. И, ты можешь не поверить, но дело даже не в том, что мне стыдно перед подчиненными. Ты забыл о ребенке, который мог бы у нас быть! Все — наш брак не имеет никакого смысла. Это ты придумал название сети закусочных? — вдруг спросила Доминика.
— Какое название? Что тебе там Амалия наговорила?
— Так я и думала. Тебе некогда заниматься семейным бизнесом. Точно так же у тебя нет времени и на семью. Теперь я
Доминика хотела сказать что-то еще, но тут в палату буквально ввалился радостный Юрий Владимирович.
— Сережа! Господи, какая радость! Как хорошо, что ты здесь. Ребята, я рад видеть вас снова вместе. А у меня сюрприз, Юрий Владимирович включил телевизор. — Сейчас посмотрим презентацию книги «Смерть в прямом эфире».
На экране появилась Ольга Алексеевна.
— Добрый вечер! — нежно пропела она. — В студии с вами Ольга Губская. Яркий свет софитов, роскошные декорации, тысячи зрителей напряженно ждут чуда они надеются увидеть трансформацию Золушки! Талантливый доктор обещает в прямом эфире превратить свою подопечную в прекрасного лебедя! Но… через мгновение дама мертва. Кто подстроил смерть в прямом эфире? Чья ревность и цинизм обернулись трагедией? С нами в студии Доминик Шек, он же — Юрий Шевчук, известный писатель, автор потенциального бестселлера «Смерть в прямом эфире». Юрий Владимирович живет и трудится в нашем городе. Он — гордость нашего региона. Сегодня Юрий Владимирович расскажет нам о том, как он находит свои сюжеты.
Эту передачу смотрела и Анна Вадимовна с Викторией Павловной, и Доминика, и множество других знакомых Юрия Владимировича.
— А он изменился, — задумчиво говорила Анна.
— Ничего не скажешь, хорошо сохранился, — ответила Виктория Павловна. — Очень симпатичный, теперь вижу — Дианка на него похожа. Погляди, как одет: без претензий, но дорого.
Анна прижала палец к губам, мол, дай послушать.
— Итак, откуда псевдоним Доминик Шек? Мне кажется, что за этим скрывается романтическая история с участием прекрасной дамы? — начала Ольга Алексеевна.
— Прекрасная дама — моя дочь Доминика. Мой псевдоним появился благодаря ей.
— Так прозаично! И все-таки, в вашей жизни есть место романтическим историям?
— Разумеется, с героями моих романов они случаются регулярно. Хорошая история — стержень текста романа.
— Но давайте поговорим о романтике в вашей личной жизни. Нашим зрительницам, да и мне, это очень интересно.
— Я уверен, что публике я, прежде всего, интересен как писатель Доминик Шек. Как гражданин Шевчук я интересен исключительно моей семье.
И Юрий Владимирович стал рассуждать о тайнах литературы, о своих произведениях.
— Мое творчество было бы невозможно без моего доброго, все понимающего издателя, Петра Алексеевича Прилипко, без моей дочери Доминики и без друга семьи Бориса Медведева.
Они вдохновляют, подбадривают меня, помогают… — сказал он в завершении.
— И все же, напоследок, разрешите повторить вопрос о вашей семье. Почему вы не хотите о ней рассказывать? — спросила Ольга Алексеевна.
— Семья — понятие динамичное. Семья, по определению, должна то и дело увеличиваться.
— К сожалению, время нашей программы подошло к концу. У нас в гостях был Юрий Шевчук. С вами была я, Ольга Губская.
— Папа, я тобой восхищаюсь! Я бы не смогла выдержать напор такой энергичной дамы, как Губская. «Вижу цель — не вижу препятствий». А ты выдержал! Да мне у тебя учиться нужно!
— И Никушу вы так аккуратно пропиарили. И так красиво сказали насчет семьи?
— Никуша, я хочу с тобой серьезно поговорить, — обратился к дочери Юрий Владимирович. — Ника, прошу, поймите с Дианой друг друга, подайте друг другу руки. Ты же старшая, ты должна быть терпимее. Ты же мудрая девочка.
— Папа, при чем здесь мудрость? Я сентиментальная, я считаю дом, где выросла, своим домом. Поэтому, когда я вижу там посторонних провинциалок, которые начинают хозяйничать и обживаться… Используют твой дом как постоялый двор…
— Ну что ты, Ника! Диане просто некуда было больше пойти!
— Она что, нищая? И вообще, зачем она приехала сюда? — поинтересовалась Доминика.
— В институт поступать…
Но Доминика не слушала его:
— Папа, со мной ты знаком уже 28 лет. А с ней — несколько дней. Как ты считаешь, папа, если в нашей семье произошли столь серьезные изменения, с кем их стоило бы обсудить в первую очередь?
— Никуша, я не хотел тебя волновать! Да, у меня такой характер! Ника, я так переживаю. Еще этот юбилей! Я так хочу, чтобы мы собрались дружной семьей. Мы с Борюсиком, вы с Сережей и Диана с Артемом. Чтобы снова все было хорошо. Как раньше.
Доминика вдруг успокоилась:
— Папа, не переживай. Все и так будет хорошо. Но как раньше — уже не будет никогда.
Надежда Косарева явилась на прием к Борису Михайловичу. Ее просто невозможно узнать — элегантная, дорого одетая дама. Ухожена, причесана, держится с достоинством.
— Я к вам, Борис Михайлович, — сказала она томным голосом. — Меня зовут Надия Пашаева. Я наслышана о вас как о прекрасном специалисте. Многие мои подруги, жены банкиров и бизнесменов, рекомендовали вас с лучшей стороны. Мне бы хотелось внести некоторые… коррективы в свою внешность.
— Вы имеете в виду хирургическое вмешательство? — спросил Борис Михайлович.
— Именно его.
— Тогда вы не по адресу. Я пластической хирургией не занимаюсь. Для этого есть специализированные клиники. Моя профессия — красота как следствие здоровья. Красота без скальпеля. Лечу проблемы позвоночника, суставов, занимаюсь акупунктурой.
— А если мы с вами договоримся в приватном порядке? Я за ценой не постою. Так что вы скажете, Борис Михайлович?
Борис задумался:
— Признаться, у меня было в молодости желание переквалифицироваться в пластического хирурга, тогда вера в исключительность оперативных методов вмешательства в человеческую природу была весьма модной. Но… Потом желание не вмешиваться скальпелем в Божий промысел победило. Хотя понимаю и тех, кто идет на пластику, и тех, кто ее делает.
— И что же повлияло на ваши взгляды? — спросила пациентка.