Призрачные гончие
Шрифт:
– Деда, а как вы познакомились с бабушкой?
Ты засмеешься вспомнив нашу борьбу в каюте, а я поведую крохе добрую сказку о любви с первого взгляда. Дети недовольно фыркнут, решив, что в сказке нет ни доли правды и решат уточнить:
– Прямо таки и с первого?
И вот тогда настанет черед откровения. Я расскажу, как злился на тебя за безрассудство и самонадеянность, как нервничал тогда, в кабинете, боясь не успеть убрать с траектории выстрела, и как случайно поймал шальную пулю, выпущенную твоим кузеном.
– Я его убью.
– Не успеешь. Его уже забрали сотрудники службы безопасности, и твои родители считают, что с этой встречи живым он уже не вернется.
Здесь
– Была родня, и нет родни, - философски заметила я, сильнее сжимая оставшийся в руке ежедневник. – А ведь все могло сложиться совершенно иначе.
– Не в твоей власти изменить прошлое.
– Знаю, но почему-то от этого не легче.
– Тебе всего лишь нужно отвлечься, - Нолан разжал объятия и нахмурился. – Этот дом для меня чужой, поэтому выбор тихого места для разговора предлагаю сделать самой.
– Как насчет летней беседки? Она расположена в саду и осенью там практически всегда пусто. Если последние два года родители не занимались ее переустройством, то могу гарантировать теплый чай, два удобных диванчика и уютное соседство с сотней плодовых деревьев.
– Ничего не имею против, - на губах Нолана появилась такая теплая загадочная улыбка, что у меня внутри все встало с ног на голову. По спине пробежались мурашки, а разум с трудом уговорил остолбеневшее тело потерпеть и дойти до выхода из дома.
***
Вернув голову на колени Нолана, я вдохнула прохладный осенний воздух и провела ноготками по корешку нежданного «наследства». Давно было пора его открыть и ознакомиться с содержимым, но что-то постоянно мешало. Давило грузом ответственности на плечи, раз за разом, заставляя откладывать этот момент.
– Если ты решишь сейчас передумать, я тебя укушу, - без тени игривости проговорил муж и одним глотком допил травяной чай, заваренный мной сразу после стратегического перемещения с сад. – Что тебя останавливает? Про настоящую семью ты уже знаешь. Факт удочерения от тебя не скрывали. С родной сестрой познакомилась, с кузеном поговорила. Осталось только понять, чем владел твой дед, и решить стоит ли ради этого подставляться под удар грядущих событий. Судя по всему, желающих заполучить наследство осталось немало, и уступать его тебе просто так они не будут.
– Хочешь сказать, история может иметь продолжение?
– Пока не прочтешь дневник деда, не узнаешь, - жестко припечатал Призрак, больше не стремясь со мной нянчиться.
– Все-все! Уговорил. Сдаюсь!
Распахнув ежедневник на первой странице, я собралась громко зачитать основную информацию о хозяине, однако вместо привычных строк наткнулась на вклеенную в книжку старую фотографию. На ней были запечатлены двое: красивый статный мужчина с легкой сединой на висках и маленькая девочка, с улыбкой абсолютного счастья повисшая у него на шее. И все бы ничего, но этой маленькой девочкой двадцать лет назад была я.
– Надо же, Томас не говорил, что ты интересовалась в детстве кораблями, - заметив на фоне вывеску с приглашением на выставку новейших космических разработок, озадаченно прокомментировал муж. – А кто тебя на руках держит?
– Это Уильям – друг семьи. Он приезжал к отцу каждую неделю для обсуждения каких-то проектов, а когда выдавалось свободное время забирал нас с Томасом к себе на работу. Насколько я знаю, у него была крупная фирма по межгалактическим грузоперевозкам, - я погладила старое фото и попыталась воспроизвести в голове связанные с ним воспоминания. Кажется, в тот день мне подарили мой первый
Для восьми лет я неплохо разбиралась в технике. Даже не так – я была ей одержима. Она заменяла мне конструктор, кукол и мультики. Отбирала львиную долю свободного времени и успокаивала родителей. Если в комнате тихо, значит, ребенок занят разбором очередного подарка и не собирается устраивать непредвиденную проказу.
Когда все изменилось? Четыре года спустя. На одном из детских конкурсов по пилотированию, я не справилась с управлением и зацепила летательный аппарат соперника. Шансов исправить ситуацию не было. Мы упали практически одновременно. Я вылетела за пределы защитного купола и носом корабля уткнулась в песок, а вот моему сопернику не повезло. Он остался на поле и на полной скорости протаранил твердое покрытие гоночного стадиона. От трения образовались искры, вспыхнул пожар.
Тогда все обошлось. Защитный костюм выполнил свою функцию, и на парне не осталось ни царапины, а вот во мне что-то надломилось. Кажется, в тот день я впервые ощутила груз ответственности. Сидела вечером на полу в своей комнате, разговаривала с братьями, а перед глазами, как пелена, стоял едкий черным дым от сгорающей обшивки. После того случая за штурвал я больше не рвалась.
– А как на эти перемены отреагировал Уильям? – вынырнув из моих воспоминаний, осторожно уточнил муж.
– Сложно сказать. Поначалу он пытался вывести меня из депрессии, уговаривал посмотреть на мир другими глазами и часто звал поехать с ним на разные мероприятия, но я всегда отказывалась. Со временем ему это надоело, и он сменил тактику. Все так же продолжал приезжать в наш дом, но уже больше не пытался вернуть в летный спорт, - я вспомнила тяжелые взгляды гостя и поежилась. – Знаешь, что странно? Он ни разу даже не намекнул на то, что приходится мне родным дедом. Так, друг семьи и не более.
– Может у него были на то причины? Не хочешь все же прочесть его объяснения? – Нолан взлохматил мне волосы и упрямо раскрыл ежедневник, который за это время успел перекочевать на плетеный журнальный столик.
– Хорошо, давай вместе.
Если мое предложение Призрака и удивило, то он не подал вида. Раскрыл чужой дневник на второй странице и стал медленно зачитывать оставленные дедом послания.
В первой половине записей не было ничего особенного. Уильям рассказывал, как узнал о моем существовании, как нашел через главврача роддома удочерившую меня семью и как договаривался с моими родителями о возможности общаться с внучкой. По большому счету они были не против. Поставили только одно условие – требование: не посвящать дочь в тонкости родословной и постараться огородить ее от внутренних семейных разборок.
Головой я сейчас понимаю, что они все заботились о моей безопасности, а вот сердце упрямо обвиняет родных в злоупотреблении властью. Интересно, если бы мне рассказали тогда, что это не просто друг семьи, а мой родной дед, это бы отразилось на нашем общении? Ответ от подсознания пришел однозначный – нет. Мы и так были очень близки. Уильям не старался выделить меня среди других детей, однако я все равно чувствовала себя особенной и нагло этим пользовалась.
– Алексис, твой дед настоящий герой. Если бы у меня на шее постоянно висела маленькая непоседа и требовала ежесекундно уделить ей внимание, я бы свихнулся и забросил работу. А он молодец, держался. Даже умудрился каким-то чудом поднять за это время свою компанию и захватить почти сорок процентов внутреннего рынка.