Призрачный сфинкс
Шрифт:
Со скоддами, судя по всему, было покончено. Или же они просто убрались восвояси.
Однако бойцы не спешили опускать оружие. Они молча вглядывались в окружающее и были готовы отразить любую атаку. Но серый куб безвозвратно растворился в воздухе, и в ничто превратились серые тени, впервые, видимо, напоровшись на силу, превосходящую их собственную.
– Пять минут… – приглушенно сказал Гусев, обводя напарников ошалело-восторженным взглядом. – И скоддам кранты! Всего за пять минут… За пять минут! – вдруг заорал он и, вскинув автомат, выпустил в небо короткую очередь.
Вновь всполошенно покатилось по скалам угомонившееся было эхо, и
– Кран-ты! Кран-ты! Кран-ты!
Сергей почувствовал, как вмиг исчезла ставшая уже привычной тяжесть на сердце и тело стало невесомым, и краешком сознания удивился, почему он до сих пор стоит на земле, а не парит в небесах. «Господи, как все классно-то, а?» – с умилением подумал он, ощущая нечто похожее на нисхождение в душу благодати. Хорош был что-то выкрикивающий Гусев, хорош был танцующий Саня Веремеев, прекрасно было небо над головой и прекрасна была земля под ногами, вернее, не земля, а расплющенные ветви деревьев, и чудесными были скалы вокруг – прочные, основательные, устойчивые, такие скалы не по зубам скоддам… да весь этот мир не по зубам скоддам! Потому что этот мир есть кому защитить!
– Ниспро-вергли печаль! Ниспро-вергли печаль! – пританцовывал Саня Веремеев.
– Мы сделали это! – явно подражая персонажам кинобоевиков, выкрикивал Гусев.
И тут в отдалении, под боком скалы, шевельнулась, поднимаясь, серая тень.
Гусев даже в приступе эйфории оставался Гусевым – он мгновенно наставил автомат на последнего врага и уже собрался спустить курок, но Сергей успел схватить его за рукав:
– Погоди, Геныч! Давай хоть рассмотрим.
– Ага, а он нас прихлопнет, – возразил Гусев, но стрелять все-таки не стал.
– Он нас не видит, – сказал Саня Веремеев, тоже держа серую тень под прицелом. – Однако рисковать не стоит. И отсюда видно.
– Ничего-ничего, пусть только дернется, я его на ноль помножу! – пообещал Гусев.
Изменив свое решение, он поправил шапочку и крадущимся шагом начал приближаться к серой тени. Сергей, переступая через вмятые в землю стволы, последовал за ним, краем глаза заметив, что Саня Веремеев держится сбоку и чуть сзади.
То, что слабо колыхалось под скалой, не имело четких очертаний – это был полупрозрачный сгусток какой-то субстанции, формой своей напоминающий крест полутораметровой высоты с короткой поперечиной, расположенной гораздо ближе к вершине, чем к основанию. Крест медленно, словно нехотя, извивался – возможно, это была агония, и становился все более неразличимым на фоне скалы. Клубилась, двигалась легкая дымка – медленнее, медленнее, словно уходили последние силы, словно садилась батарейка, словно кончался бензин…
Гусев сделал еще один шаг и остановился, и опустил автомат. До крестообразной субстанции было не более пяти метров. Сергей вплотную приблизился к напарнику – и утренний свет померк столь внезапно, словно его выключили, и наступила такая тишина, что ее хотелось кусками выковыривать из ушей.
Он обнаружил, что каким-то непостижимым образом оказался висящим над бездной, и в этой бездне, далеко внизу, проступали из темноты смутные картины, наплывая друг на друга, медленно растворяясь и сменяясь новыми и новыми. Распахивались в темной глубине какие-то иные пространства, иные миры, наполненные солнечным светом и зеленью листвы, агатовыми провалами горных пещер и бирюзовыми волнами морей, палевыми барханами
Это было похоже на беззвучное кино, и Сергей вдруг понял, что значат все эти картины. И речь шла не о предположении, которое могло оказаться и ошибочным, а именно о невесть откуда взявшемся безусловном знании: там, в бездне, проплывали образы миров, уничтоженных скоддами. Он каким-то образом оказался способным воспринимать обрывки воспоминаний этой крестообразной, похожей на бесплотную тень субстанции, трепещущей у скалы. Субстанции, которая вместе с себе подобными поглотила цветущие миры, созданные Господом для украшения Вселенной…
Он попытался вырваться из этой темницы, но у него ничего не получилось – он не ощущал собственного тела, а в глубине продолжали сменять друг друга картины погибших миров. Истребленных скоддами миров…
А потом зазвучал голос, приглушенный холодный голос – таким голосом мог бы говорить восставший из могилы злой мертвец.
«Вас никто не звал сюда, – произнес голос. – Вы действуете не по правилам, вы лезете не в свое дело. Вы всегда лезете не в свое дело… Мы никогда не трогали вас, потому что презираем вас… Вы, люди, – отбросы мироздания… Это не ваша игра, вы мешаете игре, вы всегда меша…»
Раздался громкий треск автоматной очереди – и голос оборвался, словно злой мертвец рухнул обратно в разверстую могилу. Темнота лопнула, раскололась, разлетелась на мелкие кусочки – и в глаза Сергею ударил утренний свет. Гусев по-прежнему стоял впереди него, поводя плечами, будто разминаясь, и к его крепкой шее прилип какой-то серый пух. Саня Веремеев, обеспокоенно поглядывая на напарников, перезаряжал автомат наискосок от них, у самой скалы… а вот скодда там не было – ни тени, ни полутени… Ничего.
– Блин, – с чувством сказал Гусев и обернулся. – Серега, ты как, нормально?
– Уже да, – ответил Сергей, безуспешно пытаясь разглядеть хоть какое-то подобие тени.
– Крепко он нас, скотина! – Гусев с силой потер шею, смахнул пух. – Учуял-таки. А Веремеича не тронул, да? Молодец, Веремеич, выручил!
Саня неторопливо повесил автомат на плечо, подошел к ним и вдруг зачастил с улыбкой:
– А Веремеич умный потому что, не высовывался Веремеич, не пер с мешком на паровоз, не дразнил гусей. Гляжу – окаменели, как статуя командора, зову – не реагируете, трясу – без толку. Понял, что этот урод вас загипнотизировал, зашел сбоку, чтоб без рикошета, – и надавал ему по всей морде лица! И финита!
– И ето правильно, – Гусев одобрительно похлопал Саню по плечу. – Хорошо работаешь, боец, я тобой доволен.
– Рады стараться, господин командир! – вытянувшись в струнку, гаркнул Саня.
Гусев повернулся к скале, возле которой пришел конец последнему скодду, показал кукиш:
– На-ка, выкуси! Это вам, блин, не магия ваша занюханная, а конкретное боевое оружие. Горячий привет от отбросов мироздания, козлы вонючие!
– Ты чего это? – недоуменно вытаращился на него Саня. – Кто это отбросы?