Призрак Демона
Шрифт:
— Как думаешь, нам стоит идти по дороге, или по лесу, вдоль неё? — Поели, но из питья оказался всего один кувшин кислого вина, а пить очень хотелось, потому я сразу хлебнул изрядно. А выпившего меня всегда тянуло на разговоры.
— Давай по дороге. — Девушка устала, платье было местами мокрым от пота, видно, что ей очень не хочется продолжать путешествовать по пересечённой местности. — Вряд ли кто-то нас разыскивает. Меня, во всяком случае, точно никто не ищет. А ты, после того, как переоделся, за местного малыша легко
— Малыша? — Я скептически хмыкнул. — А на сколько лет я выгляжу?
— Лет на тринадцать. — Но видя, как я заулыбался, с сомнением исправилась. — Может, на пятнадцать. — Я улыбнулся ещё шире. — И сколько?
— Шестнадцать мне точно есть. — А может и больше, я до сих пор не знаю, сколько парню было лет, когда он всё же отправился на учёбу.
— Мелковат ты для шестнадцати. — Осторожно сказала Сенила.
— Наследственность. — Пожал я плечами. — Но, несмотря на рост, я самый настоящий баронет.
— Что ты благородный аристократ, я и так знаю. — Махнула рукой девушка. — Ты же мне сам об этом рассказывал, помнишь?
— Нет. Я же тебе сказал, что после эксперимента почти ничего не помню.
— Совсем-совсем не помнишь?
— Так, отрывками. — Точнее, обрывками из снов.
Помолчали, убирая еду в мешок, что несла Сенила. Я встал, собираясь продолжить путь, но Сенила до сих пор сидела с задумчивым видом.
— Ещё отдохнём? — Я подумал, что девушка просто устала.
— Скажи, Ганнидар, а у тебя есть документ об освобождении?
— Нет. — И эта бюрократия может стать проблемой.
— Расскажи, как ты тогда снял ошёйник? — Видя, что я молчу, она вздохнула и объяснила. — Считается, что усмиритель, который надет на одарённого, снять нельзя. Вообще. — Опять помолчали. Информация, конечно, интересная, но я не очень хотел ей рассказывать обстоятельства потери ошейника этим телом. — Надеть ошейник на одарённого сложно, а снять вообще невозможно. Как-то там всё переплетается, что дар человека сам поддерживает заклинание усмирителя. Одарённые попадают в рабство один раз, и до самой смерти.
Я пожал плечами. Обманывать я не хотел, да и смысла не видел. Думал, вопросы закончились, но нет.
— Скажи, а ты можешь точно так же снять ошейник с меня? — В ответ мог только покачать головой. С меня ошейник упал сам, упал с мёртвого тела. Не убивать же её для этого?
— Этот способ тебе не подойдёт. — Да я даже просто оборвать нить, что идёт к её сердцу, не рискну. Подозреваю, что обрыв этой линии, которая была гораздо толще той, что до этого шли к голове, просто убьёт девушку. Даже те линии, что шли к голове, сейчас не рискнул бы обрывать, хотя в тот раз всё закончилось благополучно. Вроде бы. — Выберемся, найдём мага, он снимет с тебя ошейник.
— Ублажательниц не освобождают от рабства. — Она была сама серьёзность, но смотрела не на меня, а куда-то в сторону. — Считается, что после года
— А сколько ты носишь ошейник, не помнишь?
— Нет. — Тяжелый вздох и качание головой. — Но, что больше года, это точно. Я смутно помню, как встречала в ошейнике два разных праздника зимы. А сейчас вообще лето.
Опять тяжелая пауза. Вот не люблю я все эти выяснения отношений с девушками, их вопросы. Всегда фраза «нам нужно серьёзно поговорить» для меня означала конец отношений.
— Пошли? — Всё равно сейчас я ничем ей помочь не могу. Если бы я выучился на мага, вот тогда да, были бы варианты. Но это ей ещё три года ждать?
Да я тогда и сам не рискну. Если местные маги считают, что это опасно, кто я такой, чтобы рисковать её жизнью или рассудком?
— Пошли. — Она встала и позвала меня, (я уже повернулся к дороге). — Ганнидар.
— Чего? — Обернулся я к ней.
— Спасибо, что вернул мне память. Это же ты сделал, я сразу поняла. Пусть мне теперь будет тяжелее жить, но я бы не хотела снова стать безмозглой игрушкой для утех.
— Пожалуйста. — Мне стало немного стыдно, что так бездумно подвёрг её мозги опасности, а меня ещё за это благодарят.
Отвернулся от неё и решил, что у меня глюки. Откуда-то сбоку прилетела знакомая петелька, но в этот раз она была синего цвета, а не белого или черного. Я хотел от неё увернуться, но она заскочила ко мне за спину.
Я тут же скинул рюкзак и понял, что не ошибся: синяя ниточка тянулась точно внутрь мешка. Быстро развязал свой самодельный заплечный мешок и увидел, что поймана оказалась одна из тех вещичек, что Сенила сняла с мертвой хозяйки борделя. Отлично, вот мы и попались!
— Что-то случилось? — Мои суетливые действия не остались незамеченными, девушка смотрела на меня встревоженным взглядом.
— Да. Нас нашли. — Наверняка это или поисковое, или сканирующее заклинание. — Нашли по той вещичке, что ты с убитой толстухи сняла.
— Какой ещё толстухи? — Удивилась она.
— Да хозяйки борделя. Поисковое заклинание нас только что нашло. — И, судя по тому месту, на которое оно прицепилось, нашли нас по крови хозяйки этой вещи. Сенила в ней измазала две подвески, вот одна из них и была поймана петелькой.
— Она же не была толстой. — Вот выяснять толщину убитой мне хотелось меньше всего.