Призрак Демона

Вылегжанин Сергей

— Осмотрелся? — Я перевёл взгляд на человека, который задал мне этот вопрос. Интеллигент, среднего роста, значит выше меня, но не намного, возраста «слегка за тридцать». Стоит, ноги расставлены широко, руки за спиной. Поза фашистского карателя. Да, что-то мне окружение нравится всё меньше и меньше.

— Да. — Ответил ему, стараясь сохранять спокойствие. — Впечатлён.

— Тогда, ты понимаешь, что шутки тут никто шутить с тобой не будет. Готов отвечать? — И он махнул рукой в сторону «человека со шрамом» — Альтернативу ты видишь.

— Да мне скрывать нечего. —

Усмешка «фашиста» мне не понравилась. Кажется, они вот-вот перейдут «к жёсткому варианту». Опять граф прав, через полчаса я сам буду рад отдать им все деньги, сколько их там у меня есть.

Да даже те, которых нет, согласен буду отдать.

— Тогда говори, кто ты, и что делаешь в этом городе?

— Я Баронет де Летоно. — Мой ответ вызвал очередную усмешку. Кажется, мне не поверили.

— Допустим, ты действительно баронет. — Точно не поверил. — И почему ты тут, а не в своём баронстве?

— Тут я проездом. — Кажется, рассказывать то, что меня сюда отправил их бывший граф, будет ошибкой. — Собираюсь в столицу.

— В столицу? — Деланно удивился он. — Да, мы уже знаем, что люди, которых ты убил, действительно из столицы. Не подскажешь, чем они тебе так не понравились?

— Тем, что пытались меня убить.

— И за что? — А теперь он и вовсе не поверит. Но что поделать, если другого ответа у меня нет?

— Сказали, за то, что мимо проходил.

— А, так ты с ними общался, перед тем как их убить! — Он покачал головой, как будто осуждающе. — Надо же, как нынче опасно быть простым прохожим. — Он обошёл вокруг меня, но я сразу же решил, что вертеть за ним головой не буду.

Была у меня подруга, актриса драматического театра. Так она была натуральная актриса не только на сцене, но и в жизни. Пожив с ней, я понял, что фраза «вся жизнь — театр» для актёров далеко не шутка. Они реально так и живут, как будто всегда на сцене.

Так вот, такие «паузы с проходом» в исполнении подруги я наблюдал регулярно, и давно знаю, что надо просто делать вид, что занят своими делами, пока этот «нагнетатель драматизма» ходит по своим загадочным делам.

— Так как, говоришь, тебя зовут? — Спросил он из-за спины. Еще один приём, тут нельзя оборачиваться.

— Баронет де Летоно. — Но и хамить я не буду, хотя очень хочется. Инструменты меня всё же напрягают, честно говоря. А ещё раненая рука опять заныла, всё же её нещадно подёргали.

— Ганнидар де Летоно?

— Да. — Это они что, сомневаются, что я это я? В смысле, парень, в теле которого я сейчас. Так это что, сны были неправдой? Стоп! Ганнидаром меня и Сенила назвала, точно! Нет, не собьёте вы меня.

— А известно ли тебе, парень, что баронет Ганнидар де Летоно погиб при нападении разбойников? — Оп-па. Интересно девки пляшут. То, что парня могут признать погибшим, я как-то не учёл. — В канцелярии столицы уже имеется прошение о признании баронетом другого человека, но пока что это прошение не удовлетворено, потому что не прошёл год со дня пропажи баронета, а кандидат не имеет в родственниках ни одного благородного, да и рождён не в браке.

— Ну, он родился от барона, просто тогда

тот не был бароном, а был мужем баронессы де Летоно, моей матери. — Сны, как вы меня сейчас спасаете! Вряд ли постороннему будут знакомы такие подробности. — Уже потом, она передала титул мужу, но титул наследника, баронета, я лично никому не передавал. И не собирался даже.

— Так ты всё же утверждаешь, что ты и есть Ганнидар?

— Да.

Я видел, что сомнения зародил, но вот как доказать, что я и есть баронет, не знал. Не вызывать же сюда «папочку», который меня и пытался прикончить. Он реально может меня «не узнать» и тогда вообще шансов нет.

— Кажется, мы не договоримся. — Сделал какие-то выводы для себя мужик. Кстати, вечно забываю…

— А Вы бы не могли сами представиться?

— Чего? — Я явно выбил его из построения каких-то планов, но сдаваться не собирался.

— Я говорю, мне бы хотелось знать, с кем я разговариваю. — Поугрожаю, все благородные любят угрожать. Во всех фильмах так. — Чтобы, когда всё разрешится, точно знать, кому сказать «спасибо».

— Вот только угрожать мне не надо, я нахожусь на службе Империи, и слежу за выполнением её законов. — Сражу же просёк мужик, куда ветер дует. Но не испугался, а как-то напрягся.

— А разве по закону Вы не должны мне рассказать, кто Вы такой, в чём меня обвиняют, кто свидетель обвинения. — На самом деле я не знал, какие тут законы, но решил, что тут, как на экзамене — главное говорить уверенно. — Тем более, человеку, который утверждает, что он — благородный, да ещё и аристократ.

— Обвиняют тебя в убийстве пятерых человек. — Всё же ответил «фашист». — А свидетелем выступает гражданин Фу Вей. Мы уже знаем, что несколько убила твоя рабыня, а не ты, но это не имеет большого значения, отвечать всё равно тебе.

— Что Вы, совсем не собирался приплетать сюда девушку. — Да Сеннилу даже наш «гуманный суд» не обвинил, а признал недееспособной и в психушку упрятал. — А кто это — Фу Вей?

— Владелец таверны, в который ты живёшь вдвоём со своей рабыней. — На будущее: никогда не ссориться с хозяином таверны, если собираешься в ней жить.

— Ну, вот видите, почти всё и разъяснилось! — Постарался улыбнуться я доброжелательно и радостно. В который раз граф оказывается прав, это уже какая-то нездоровая тенденция. Опыт не пропьёшь. — Теперь я знаю первого кандидата, которого вызову на дуэль, как только отсюда выйду. Думаю, лжесвидетельство достаточный повод, чтобы служители закона не мешали мне вершить справедливость?

— Так ты утверждаешь, что Фу Вей врёт? — Он явно заинтересовался, но как-то насмешливо, как будто играет как кошка с мышкой. Его забавляют мои трепыхания. — Но тут твоё слово против его слова.

— Во-первых, я благородный аристократ. — Не знаю я местных законов, но у аристократов обязаны быть привилегии в таком деле, как суд и показания свидетелей. Да и граф утверждал, что благородным верят на слово. — А во-вторых, есть такая чудесная штука, как амулет правды.

— Амулет правды? — Вот тут он заинтересовался всерьёз. — И он у тебя есть?