Призрак и другие соучастники

Романова Любовь Валерьевна

Они уже натягивали куртки, когда из-под плотных рядов одежды, заполнявшей, тесный интернатский гардероб как шпроты консервную банку, донеслось сиплое урчание. Стася замерла. Прислушалась. Урчание повторилось, но теперь длинная рулада закончилось сдавленным стоном.

— Что это? — Стася представила, как из-под одежды сейчас покажется белая рука призрака с почерневшими от земли ногтями на длинных, изъеденных червями, пальцах. Девочка испуганно захлопала ресницами.

Гарик осторожно опустился на колени и заглянул в пыльную темноту раздевалки.

—

Не бойся! Смотри!

Там, под пачками курток и пальто подпрыгивал на всех четырех лапах, очумевший от внезапно свалившейся свободы, Пупсик. Маленькая, толста собачка пыталась ухватить зубами какой-то белый комок. Комок сопротивлялся, отчего Пупсик отчаянно хрюкал, отскакивая назад, издавал очередную руладу и снова бросался в бой. Зрелище было комичное. Жалко, Стервелла не видит! Она бы сейчас принялась причитать: «Пупсик, мальчик мой, брось каку! Не расстраивая мамочку!» Наверное, Пупсик из-за этого и сбежал. Душа попросила свободы…

Наконец, лупоглазый толстячок изловчился и прижал противника к стене. Стася поняла: еще чуть-чуть и победа останется за Пупсиком. Она внимательнее присмотрелась к его врагу, разглядела длинный хвост и пару оранжевых пятен на спинке зверька.

— Ой, это же та крыса! — Стася рванула к месту битвы. Гарик поспешил за ней. Через пару мгновений они оказались рядом с рычащим клубком. Мальчик схватил пса за жирные бока, а девочка попыталась отобрать уже порядком обслюнявленную крысу. Однако Пупсик и не думал сдаваться. Он зашелся в истеричном хрюканье, вгрызаясь в руку Гарика. Близнец ойкнул, но скандалиста не выпустил.

Взъерошенный зверек, воспользовавшись тем, что его противник ненадолго отвлекся, сам прыгнул к девочке, пробежал по рукаву и юркнул под косичку. Стася взвизгнула и зажмурилась.

— Тихо, тихо! — попытался успокоить Гарик любимца директрисы, но тот только сильнее распалялся и даже начал издавать звуки, отдаленно напоминавшие нормальное собачье тявканье, — Давай его тут закроем!

Ребята осторожно выскочили из гардероба, оставив взбесившегося Пупсика за дверью. Пока они мчались к выходу из интерната, тойтерьер Стервеллы издавал истошные вопли. «Ничего, толстопузый, скоро тебя найдут и вернут мамочке», — подумала Стася. Девочка старалась передвигаться как можно осторожнее, чтобы не пугать зверька, доверчиво прижавшегося к ее шее пушистым боком. Надо же, а ей казалось, что крысы противные. И хвосты у них голые! А, выходит, они такие симпатяги! Стася почувствовала, как зверек аккуратно лизнул ее в мочку уха. Щекотно!

* * *

Спустя пять минут ребята уже сидели в натопленной землянке. Вадик сосредоточенно возился с диктофоном, зачем-то переписывая его содержимое на старенький кассетник.

— Голь на выдумки хитра! — гордо сообщил он запыхавшимся ребятам, — Эх, мне бы к компьютеру — за пять минут бы все сделал, а так приходится выкручиваться. Вот. Теперь все самое нужное находится в одном месте — если что, кассету можно передать потом в милицию. Кстати, доказательством в суде является только пленочная запись —

цифра не принимается. Ну, как у вас дела? Узнали что-нибудь?

Стася осторожно сняла с плеча, успевшего успокоится, грызуна и посадила его в середину круглого стола.

— Вот, знакомься — наш спаситель! Мы тебе о нем рассказывали.

Вадик уставился на притихшую крысу.

— Уверены, что это «он»? — деловито поинтересовался близнец, бесцеремонно схватил грызуна и попытался его перевернуть, но тут же отдернул руку? — Вот гад! Кусается!

Крыса оскалилась и через мгновение вновь оказалась на плече Стаси. Та ласково почесала за шелковым ушком.

— Ты его пугаешь! — она строго свела брови, — С ним нужно нежно! Давайте ему имя придумаем.

— Кеша! — тут же предложил Гарик, — Нет, не то! Может, Кузя?

— Сам ты Кузя! Что он тебе — домовой что ли? — фыркнул Вадик, — Давайте назовем его Сергеем Николаевичем, в честь Загубского!

— Спятил? Крысу в честь директора интерната называть! — схватился за голову близнец.

— Все, довольно! — тяжело вздохнула Стася. — Потом само придумается. Со временем.

И крыса осталась Просто Крысом.

Стася и Гарик наперебой рассказали Вадику обо всем, что им удалось узнать, а тот в свою очередь дал послушать записи, сделанные в кабинете Стервеллы. Большую часть цифровой дорожки занимало сюсюканье директрисы с ее ненаглядным Пупсиком. Интересными оказались два разговора. Первый — с Леоновым и Перепелкиным, второй — с неизвестным собеседником по телефону.

Запись получилась не лучшего качества. Голоса людей то и дело перекрывало собачье поскуливание, поэтому ребята низко склонились над диктофоном, почти касаясь друг друга макушками. Сначала милиционеры расспрашивали директрису о том, как был найден Мироныч, кто находился в это время в интернате, не происходило ли чего странного накануне, а потом, видимо, дав Стервелле расслабиться, перешли к неприятным вопросам.

— А не хотите ли вы, Стэлла Родионовна, рассказать нам о деньгах, которые выделяет министерство образование на дооборудование интерната? — начал издалека Тарас Анатолиевич, — У нас имеются сведенья, что швейные машины вы планируете закупать у компании, которую возглавляет ваш родственник — Альберт Иброгимович Талдыко. Не так ли?

Стервелла засуетилось, начала юлить, что даже Пупсику стало ясно — дело не чисто. Правда ничего более конкретного милиционерам известно не было, и они всего лишь попугали директрису, так и не получив от нее ценной информации.

— Мне кажется, эти махинации с Забияко к делу не пришьешь, — с сомнением покачал головой Вадик, — Ну зачем ей убивать сообщника?

— Может, он на нее донести хотел? — Гарик задумчиво подпер кулаком свою пеструю от веснушек щеку.

Второй разговор Стервеллы оказался куда интереснее. Он состоялся почти сразу после ухода милиционеров. Собеседника слышно не было — только голос директрисы.

— У меня была милиция. Грозили обыском, — шипела Талдыко, — Они могут ее найти. Что делать?