Призрак и сабля

Говда Олег Иосифович

— Вот скотина! — выругался Куница. — Он мне сразу не понравился… С первого взгляда. Покойница бабушка часто приговаривала: "Кто мягко стелет, никогда всласть выспаться не даст…". Хорошо, что у меня в деревне никого из родни не осталось…

— Ну, ты и ляпнул! — возмутился Степан. — Что ж в этом хорошего?

— Я понимаю, о чем Тарас подумал, — вступился за Куницу Василий. — Но, вынужден огорчить: нашлись, хоть и не родные, зато близкие и дорогие твоему сердцу люди…

— Ребекка! — воскликнул обеспокоено Куница. — Что с ней?! Говори же!

—

Брат Сигизмунд, вчера днем арестовал твою невесту именем святой инквизиции, по обвинению в колдовстве и сношениях с нечистой силой.

— Но это же неправда! — возмутился Тарас.

— Как поглядеть, — развел руками Василий. — Будь все столь очевидно, отец Василий смог бы ее защитить. Но, люди, даже самые добрые, далеко не всегда умны и слишком любят посудачить о других. А вокруг вас обоих столько разных слухов ходит. Если честно, то по римскому праву, уже того, что христианин хочет жениться на иудейке, вполне достаточно, чтоб объявить его привороженным, а ее — ведьмой.

— И что теперь с ней будет?

— А это вторая причина, которая заставила меня броситься сюда… Если брат Сигизмунд успеет довезти девушку до Каменец-Подольского, то там ее подвергнут допросу с пристрастием и, скорее всего, сожгут.

— Невиновную?!

— Увы, брат, но в инквизиторских застенках, даже святые признаются, что служат дьяволу.

— Так чего мы ждем?! — подхватился на ноги Куница. — Надо немедленно спасать девушку! Она же ни в чем не виновата…

— Успокойся, Тарас. Возьми себя в руки. Думаю, именно на этом и строил расчеты брат Сигизмунд. Поговорив с людьми, он узнал о чувствах, которые вы испытываете, друг к другу. О приближающейся свадьбе… Вот и сообразил, что на девушку поймает тебя так же просто, как рыбку на червя. Вот только не рассчитал, что я смогу предупредить. Как и того, что мы сможем перехватить его отряд раньше, чем они успеют достичь Каменец-Подольского, чтобы спрятать пленницу за надежными стенами.

— А почему Ребекку везут именно туда? Других городов поблизости что ли нет? Почему не в Брацлавск, или, к примеру, в Ужаль?

— В Каменец-Подольском расположена восточная кафедра Ордена иезуитов. Там и охрана надежнее и отцы дознаватели опытнее? Получается — там и девушку пытать сподручнее, и тебя изловить ловчее будет.

— Не сердись, Василий, — опять вмешался Степан. — Может я уродился таким подозрительным, а может — жизнь приучила… Но ты сам упомянул о том, что инквизиторы потеряли след Тараса. Поэтому и девушку для приманки схватили. И в то же время — сразу двое из вашего отряда, ротмистр и ты, почему-то бросились именно сюда? Как такое совпадение объяснить?

— Ничего сверхъестественного или странного. После ареста, отец Ребекки попытался выкупить свою дочь у брата Сигизмунда, намекая монаху, что ее жених, вскоре должен воротиться с большими деньгами. Ну, а там — слово за слово и перепуганный шинкарь выложил инквизитору всю историю о цветке папоротника и разбойничьем кладе, чем только уверил латинянина, что он на верном пути. Кстати, ротмистр Браницкий

попытался уничтожить тебя, вопреки приказу брата Сигизмунда. Тот хочет заполучить тебя в свои руки целым и невредимым, чтоб иметь возможность допросить. Поэтому и везет девицу в город.

— Час от часу не легче, — хмыкнул недоверчивый богатырь. — И ты, Василий, тут же поспешил спасти Тараса от волчьих клыков, чтобы позвать его именно туда, где инквизиция расставила свои ловушки? С чего такая прыть и суета? Самому странным не кажется? Ведь без тебя Тарас еще долго ничего не знал о насаженной на крючок приманке. Может, и вообще никогда б не узнал. Вряд ли брат Сигизмунд оповестил все село о своих намерениях и расставил вехи на пути. Что скажешь?

— В этой истории многое странно, — пожал плечами опричник. — И я не в обиде — доверие не словами, а поступками заслужить надо. Согласен, один бой с волкодлаком не считается. Мало ли — инквизиция коварна, могла одним оборотнем и пожертвовать, чтоб я к вам в компанию вошел. Поэтому — давайте пока остановимся на том, что я здесь по той простой причине, что только Тарас может найти и вернуть церкви утерянную реликвию. Или — по меньшей мере, не допустить, чтоб она досталась неприятелю. И я всячески — постараюсь ему в этом помочь, даже ценой жизни…

— Собственной — или его?

— Без разницы… — твердо ответил Орлов, глядя прямо в глаза Кунице. — Поймите, други: возможно я ошибаюсь, но все сходится к тому, что бесценное сокровище, спрятанное отцом — только сыну в руки дастся. И в этом я уверен, как в восходе солнца. Поэтому буду беречь Тараса, тщательней зеницы ока.

— Меня-то что беречь, — озабоченно хмурясь, произнес ведун. — Ребекку из лап инквизиторов спасать надо. Нас четверо, все при оружии и не впервой в Диком Поле. Отобьемся, если что. А она — одна, совершенно беззащитная, в руках бесноватого монаха и дюжины драгун. Кто знает, что им взбредет в голову?

— Да не кручинься ты так, парень, — попытался успокоить его Орлов. — Вообще-то, оно конечно… С арестованными ведьмочками, особенно такими хорошенькими, драгуны бывают довольно бесцеремонны. У несчастных обычно одна дорога: пытки и аутодафе, — но, я уверен: не в этот раз. Все же брат Сигизмунд знает, что девушка невиновна. А зачем ему брать лишний грех на душу? Одно дело, когда это обусловлено "вящей славой Господней", и совсем иное — потакать солдатским шалостям. Так что успеем… Им на веслах, да против течения до Каменец-Подольского дней семь добираться, а мы — в сутки уложимся.

— Это как? — не понял Куница.

— Отдохнем немного, наберемся сил и нагоним.

— Василий, а ты случайно не забыл, что тут не все, как ты, летать умеют? — напомнил Куница.

— Вот те раз, — удивился тот. — Да с такой лошадкой, как у тебя, и крылья не нужны. Вмиг доставят куда захочешь. Верно, Степан?

— Ну, положим, я тоже смогу крылья отрастить, — ответил тот. — Но вот Призрак у нас капризен больно. Под седлом ходить не хочет, а охлопом долго ли проскачешь?