Призрак кургана
Шрифт:
– Каждый год отваливаются камни. Так что я держу их под наблюдением.
Самое интересное, что это правда: когда он в прошлый раз был здесь, от кургана отвалились три довольно больших камня, валялись в траве вместе с теми, что скатились раньше. И Юнас их сосчитал.
– Девять камней, – сообщил он и продолжил уверенно: – Когда отвалятся тринадцать, призрак получит свободу.
– Какой еще призрак?
– Тот, что в кургане.
Ему только что пришла в голову эта мысль, и он остался доволен. Неплохо придумано.
– И что он тогда будет
Его явно заинтересовало сообщение, поэтому Юнасу ничего не оставалось, как придумать продолжение.
– Что будет делать?.. – Он лихорадочно пытался найти что-нибудь пострашнее. – А вот что: видишь дома по ту сторону дороги? Призрак просыпается, ночью вылезает из кургана и заходит в каждый дом, в каждую комнату… Поднимает свой меч и во сне отрубает всем руки. Жертвы кричат от боли, кровь хлещет, а их отрубленные руки лежат на полу. Почти все выживут, но плавать уже никогда не смогут.
Касперу такая перспектива показалась надуманной.
– Нет, – сказал он. – С чего бы? А знаешь, что он будет делать?
Юнас пожал плечами. Не веришь – не надо.
– Он будет переселяться в их тела. Утром просыпаются – а они уже одержимые.
– Одержимые?
– Ну да. Я такой фильм видел, ужасняк. Называется «След зла». Там один демон переселяется в человеческие тела. Может свободно перепрыгивать из одного в другое. А когда он вселился, человек уже не волен над собой. Делает, что ему демон прикажет. А он всем приказывает стать серийными убийцами. Только полиция схватит убийцу, а демон уже в другого перепрыгнул. Так что его и поймать нельзя.
Юнас кивнул. Фильма он не видел, но быть одержимым демоном, похоже, еще страшней, чем остаться без рук. Он попытался придумать что-то еще похлеще, но в голову ничего не пришло.
Посмотрел на курган:
– А ты заметил, что все больше камней отваливается?
– Значит, он уже к выходу подбирается, – кивнул Каспер, будто речь шла о чем-то само собой разумеющемся. – Но ты же можешь положить камни обратно.
– Так и сделаю, – кивнул Юнас.
На самом деле ему вовсе не хотелось трогать эти камни. Мало ли что…
Каспер несколько раз крутанул ручку газа, каждый поворот сопровождался коротким взревом мотора.
– Хотел рвануть в Марнес, – сказал он, даже не глядя на Юнаса. – У меня друзья в гавани. Может, там веселее.
И даже не спросил, не хочет ли Юнас к нему присоединиться. А Юнас и не собирался проситься – вот еще…
Каспер посмотрел на него:
– Можешь взять мою резиновую лодку, если пойдешь купаться. Она в рыбарне. И насос там же.
– Ладно, – тихо сказал Юнас.
Стоя на одной ноге, Каспер развернул мопед и укатил. Юнас видел, как он проехал мимо поля для мини-гольфа, майского шеста и скрылся в направлении шоссе.
Юнас медленно отошел от кургана.
Дядя Кент обещал шикарное лето. Все будет супер, сказал он.
А он совершенно один на берегу. Когда Каспер укатил на своем мопеде, Юнас сразу понял, что предстоящий месяц будет мерзее не придумаешь.
Лиза
Солнце
Леди Саммертайм из своей высокой будки поглядывала на шевелящуюся массу, похожую на закипающую в кастрюле кашу. Воздетые к потолку руки, качающиеся спины, темные волны теней на полу.
– Лето любви! – крикнула она в микрофон. – Долгое лето любви!
Уже половина второго ночи, а в клубе все еще битком. Леди Саммертайм – главный распорядитель: ей подчиняются и вращающийся диско-шар, рассыпающий разноцветные блестки, и бухающие басы – всё. Она – главная. Лиловый парик, желтая майка, черный лак на ногтях и такая же черная кожаная куртка. Она в жизни бы не надела такую одежду – но куда денешься: форменный мундир Леди Саммертайм.
Лиза пришла на работу в половине восьмого, повара накормили ее ужином. После этого наложила грим, надела лиловый парик, покрасила ногти, и ровно в половине девятого Лиза исчезла: порог ночного клуба переступила Леди Саммертайм. Ни на кого не глядя, взошла на свой трон и поставила для начала диск со спокойной фоновой музыкой.
Поначалу никак не удавалось расшевелить публику: народ реагировал вяло, сказывались вчерашние излишества. Но часам к десяти начали подтягиваться люди из отеля и кемпинга с красными от солнца и выпивки физиономиями. Они, как по команде, шли к бару, заказывали пиво и косились в сторону ее будки.
В половине одиннадцатого она одновременно включила дискант и бас – так неожиданно, что многие вздрогнули.
– А теперь танцевать! – хрипло выкрикнула Леди Саммертайм, и люди, как ни странно, послушались.
Они уже достаточно выпили и двинулись на танцевальную площадку, поднимая руки со сжатыми кулаками, чтобы никто не заподозрил, что они плохо веселятся.
В одиннадцать часов в баре было не протолкнуться. Чуть не на каждом втором столике появились ведерки со льдом для шампанского. Лиза весь вечер, по-видимому единственная из всех, пила только воду.
В четверть двенадцатого на пол полетел первый бокал. Осколки разлетелись по всему полу, между стульев и высоких каблуков, но танцы не прекращались. Никто и внимания не обратил. В половине двенадцатого на пол полилось шампанское – парень, купивший бутылку за тысячу четыреста крон, визжа и хохоча, поливал танцующих. Богатенький… это видно по раннему и ровному загару.
Веселье оказалось заразительным. Танцующие визжали от счастья, размазывая по лицам пузырящуюся жидкость. В воздухе замелькали кредитные карточки. Шампанского]
К полуночи в баре стало нечем дышать. Запах спиртного смешался с запахом пота. Танцевали без перерыва, в мокрых сорочках и топах на бретельках, волосы у женщин слиплись в мокрые пряди, косметика давным-давно испарилась. У Леди Саммертайм появилась группа поддержки. Несколько человек у подиума, на котором стояла будка диджея, качали поднятыми кулаками в такт музыке: