Призрак кургана
Шрифт:
Мосты, мосты, вода, огромные дома, гигантский королевский дворец – Арон только успевал вертеть головой. По тесному, мощенному старинным булыжником переулку спустились к гавани, где, как и в городе, было полно народу.
– Вот он!
Арон поискал глазами – у пирса стояло несколько судов, больших и маленьких. Но Свен показывал на длинный белый пароход с огромной трубой, а на трубе на ярко-голубом фоне красовались выстроенные треугольником три желтые короны. Из трубы вился белый дымок. Вдоль палубы на релингах были вывешены разноцветные вымпелы, а над кормой развевался
S/S «Кастельхольм» [11] .
– Это наш мост, – сказал Свен. – Мост к Новой стране.
Свен сиял – куда девались его злость и плохое настроение? Он вытащил из деревянной табакерки щепотку снюса и сунул в рот.
Они поплывут не одни – на палубе стояли как минимум два десятка пассажиров с чемоданами, рюкзаками, инструментами. Все держались бодро, спины прямые, головы высоко подняты – их ожидала новая, настоящая жизнь.
– Пора, – сказал Свен. – Пора в Новую страну.
11
S/S, Steam Ship (англ.) – пароход. Современные корабли обозначаются аббревиатурой M/S – Motor Ship.
У Арона по спине побежал холодок. Может, из-за дувшего с моря знобкого ветерка, а может, испугался. Его ждала неизвестность.
И что там будет, в этой Новой стране?
Он покорно поднялся за Свеном и повернулся к Швеции спиной.
Герлоф
В понедельник вечером солнце медленно провалилось в тучи. На горизонте стояла сплошная дымная багровая стена, будто на континенте бушевал лесной пожар. Впрочем, Герлоф, старый моряк, знал, что никакой пожар на континенте не бушует. Такой закат – к дождю, к непогоде. Главное – не свистеть, свист привлекает штормы и грозы. Хотя то там, то тут уже безмолвно вспыхивали зарницы, словно демоны грозы договаривались между собой, где начать представление.
Нет, свистеть он не будет. И без свиста шума хватает: в доме дети. Дочери после праздника уехали, а детей оставили. В начале июля приедет Юлия с мужем, у них начинается отпуск, а до этого Герлофу придется играть роль няньки. В такие моменты ему особенно не хватало жены, Эллы, – она управлялась с детьми куда лучше его.
Три мальчика. Старшему, Винсенту, уже девятнадцать, почти взрослый, он, в общем-то, помогал приглядывать за другими – шестнадцать и одиннадцать. Но все равно, у них был такой запас энергии, что Герлоф даже и припомнить не мог, был ли он сам таким же неугомонным. Представить трудно.
Пришли еще какие-то друзья, они затеяли войну, носились вокруг дома с водяными пистолетами, потом сели играть в какие-то телевизионные игры – «Нинтендо», «Супер Марио»… кто их знает, как они там называются.
Или вообще смотрят телевизор. Герлоф к телевизору почти не подходил. Он помнил, как в шестидесятые годы установил первую антенну. Знакомый по евангелической церкви критически осмотрел работу и мрачно изрек: «Ты посадил дьявола на крышу!»
Герлоф
– Я нынче переночую в рыбарне, – сообщил он за ужином.
Так раньше и поступали рыбаки, устав от домашних свар. Пойду ночевать в рыбарню, надо снасти проверить или что-то там еще.
– А почему, дедушка?
– Там… темнее. И потише.
Не мог же он соврать, хотя насчет «темнее» было полуправдой. Если не зажигать свет, в доме так же темно, как и в рыбарне.
Винсент кивнул. Уже достаточно взрослый, чтобы понять.
Так что после ужина Герлоф взял пижаму, бутылку с водой и пошел к берегу. Ноги вели себя прилично, кресло-каталку можно оставить дома. К тому же его проводил внук. Опираясь одной рукой на трость, другой – на внука, Герлоф спустился к хижине.
Потянул носом – пахло жареным мясом и дымом. Где-то пируют… Грили расставлены вдоль всего пляжа, хотя наиболее требовательные мясоеды привезли свои.
В траве у дороги лежала пустая банка из-под пива.
Герлоф отодвинул ее палкой:
– Стокгольмцы… свиньи.
– Откуда ты знаешь, дед? Может, кто-то из Смоланда…
Герлоф с трудом нагнулся и поднял банку:
– Можешь бросить в ящик для мусора, Винсент?
– Конечно…
В мусорщики я еще гожусь, подумал Герлоф и усмехнулся.
Проходя мимо старой шлюпки, он обратил внимание, что кто-то с ней возился. Во всяком случае, гниль с бортов была счищена, кое-где рубанком. Должно быть, Ион. Или сын его, Лидере. Ничего удивительного – Ион привык держать слово.
Винсент отпер рыбарню. Лампа под потолком давно перегорела, внутри стоял сумрак, но Герлоф сразу увидел: обе раскладушки застелены. Или он сам их застелил? Он не помнил. Может быть.
– Здесь тебе будет спокойней, дед, – улыбнулся Винсент, снял с керосиновой лампы стеклянный абажур, поджег фитиль, подкрутил регулятор и поставил красивый стеклянный сосуд на место, тщательно закрепив его в кольце пружинистых лапок.
– Будем надеяться.
Винсент ушел. Герлоф не стал запирать дверь. Осмотрелся. Всё, как всегда, – раскладушки, сети, маленький столик. Сколько раз они с Ионом ночевали здесь, чтобы встать на рассвете и проверить сети… Сейчас он не собирался вставать так рано. До семи можно поспать, а то и подольше. Надо выспаться.
Он вышел на берег и постоял, наслаждаясь свежим морским воздухом. Вдохнул – выдохнул. Еще раз. Вечером воздух еще лучше. Тишина, какая бывает только в такие ласковые летние вечера.
И он сам посреди этой тишины.
Прислушался. С юга доносился какой-то звук. Еле-еле слышный, если бы не слуховой аппарат, он бы ни за что не услышал. Герлоф даже не сразу понял, что это. Потом сообразил: работающий на холостом ходу дизельный мотор. Судя по низкому регистру, довольно большой.
Корабль? Может быть… Где-то за мысом, потому что на воде пусто. Ни кораблей, ни лодок. Ничего.
Он зашел в рыбарню, запер за собой дверь и включил старенький радиоприемник.
Ночью на Эланде и Готланде пасмурно и безветренно, на рассвете кое-где могут пройти дожди.