Призрак нереального (сборник)
Шрифт:
— Очень приятно, проходите.
— Мы сначала на кухню, разгрузить пакеты.
— На кухне Роман поставил пакеты на стол: — Ирина Сергеевна в этом пакете то, что только для вас. Вы потом посмотрите и разберетесь, а пока я поставлю его в холодильник, — и, открыв его, он поставил пакет на полку, — а в этом пакете, — он открыл его и стал доставать, — для нашего чаепития.
Первым показался какой-то брикет.
— Это чай, я его сам заварю, — пояснил Роман. Затем на свет появились разные коробочки и баночки с печеньем,
— Вы думаете, что мы не уйдем, пока все не съедим? — пошутил Роман.
— Нет, не думаю, но думаю, что этого много.
— Возраст надо уважать и баловать, как малых детей.
— Спасибо.
— За что? — удивился он.
— За то, что сказали возраст, а не старость.
— Я пытаюсь быть внимательным, когда получается. Но давайте заваривать чай.
Пока он заваривал чай, хозяйка раскладывала все по вазочкам, а я относил в комнату. Минут через двадцать мы сидели за столом, и Роман разливал чай.
— Я никогда такого не пила и даже не видела.
— Увы, его не купишь здесь. Это китайский чай, очень редкий.
— И где же вы его взяли? С собой привезли? — съехидничал я.
— Да так, заскочил к одному знакомому китайцу. Он мне немного обязан и подарил этот брикет. Вы Ирина Сергеевна видели, как я отламывал от брикета, вот и вы так заваривайте.
— Видно, не так уж и не много, если такой чай подарил, — не отставал я.
— Все относительно. Я ему оказал услугу, благодаря которой он процветает. За это надо платить?
— Чаем?
— И чаем тоже. Ирина Сергеевна, я смотрю у вас так много фотографий. Это ваши близкие, — продолжил мой «коллега».
— Близкие и дальние. Это моя жизнь, моя родословная.
— Мельком на них посмотрев, я могу судить, что вы не из крестьянского происхождения.
— Угадали, у меня дворянская кровь.
— Теперь понятно, откуда манера держаться, — подключился я к беседе.
— Наверное, хотя я жила обычной жизнью. Приходилось иногда скрывать свое происхождение, но это время ушло. Во всяком случае, мне уже не помешает.
— А на сколько обычной? — Роман поставил чашку на стол и посмотрел на нее.
— Наверное, как у большинства людей. Сначала жила верой и надеждой, а затем перешла в область реального, потихоньку освобождаясь от иллюзий в мечты.
— Очень жалеете, что некоторые иллюзии исчезли?
— Очень. А иначе, зачем было мечтать? Только глупые люди скажут, что им равно. Не все равно. Всегда жаль, что не все мечты сбылись. Всегда. Надо уметь переживать это, безболезненно.
— И много мечтали?
— Много, она улыбнулась уголками губ, — цель и мечта не всегда совпадают. Цель — конкретное, мечта больше из области духовного, что хотелось бы. Может быть и к лучшему, что так. Если переесть мечтать, перестаешь верить.
— Во
— В жизнь. Вера нужна в себя, в то, что есть кто-то над нами, кто поможет в трудную минуту.
— А если не поможет?
— Значит таков жизненный путь. Не судьба. Надо учиться рассчитывать в первую очередь на себя.
— Но помощи хочется?
— Конечно.
— От кого угодно?
— Ну, нет. Надо понимать, что порой помощь не бывает бескорыстной. Если от Бога, то она от любви, если от дьявола, то с оплатой.
— Вы думаете, дьявол, всем оказывает помощь?
— Я думаю, никому не оказывает, иначе он был бы не дьяволом, а ангелом. Кстати, а почему вы в очках? У меня не так ярко.
— У меня глаза воспаленные, поэтому пока ношу очки. Но возвращаясь к сказанному. Он и есть ангел, только темный.
— Падший ангел, падший. Любое существо упав, хочет подняться. Он не исключение. Я не знаю, что было, да и было ли но, упав, он хочет подняться, чтобы его имя упоминали не в связи с черными делами, а в связи с добрыми.
Все это время я слушал и наблюдал за их реакцией, не вмешиваясь, стараясь, чтобы каждый сказал то, что хочет. Мне было интересно.
— Кто знает, кто знает. Может быть, его устраивает его состояние.
— Возможно, но я уже могу, имея опыт, думать и рассуждать, да и времени у меня свободного много. Для чего ему искушать людей? Цель? Что с ними делать? Собирать войско из душ? Наивно. Он не глуп, думаю, понимает, что противостоять Господу не в его силах. Бог один, он же его и создал, но не думаю, что наделил силой равной своей. А дьявол своими действиями пытается утвердиться, показать свою значимость и ему это удается. Мы первые помощники.
— В чем?
— В желании соблазняться. Стали забывать, что есть порядочность, доброта.
— Вы думаете, что если бы все стали порядочными, праведниками, то он исчезнет?
— Не исчезнет. Все не могут быть праведниками. Я в это не верю. Как только человек перестает бороться со своими соблазнами, страхами — он исчезнет, как разумное существо. Он станет послушным и скучным.
— Здесь я согласен. Скучным, однообразным. Все праведники зануды. Через пять минут разговора хочется спать.
— А вы их видели?
— Доводилось мельком.
— Повезло. Я за свою жизнь не видела.
— Но искушение было?
— Не единожды.
— И как?
— Пока живу, но не думаю, что мне приготовлено место в раю.
— Почему так?
— Жизнь полна соблазнов. Были и у меня. Большие или маленькие, не знаю. Мои грехи не мне судить. Когда предстану, тогда и узнаю.
— Вы думаете, что там есть суд?
— Не думаю. На всех времени не хватит, если устраивать для каждого из нас судебные процессы. Я уже говорила Диме, что не понимаю, если кто-то создал мир и людей, то почему так не справедлив мир, так противоречив.