Призрак Перл-Харбора. Тайная война
Шрифт:
Тот отложил карандаш и пояснил:
— В одиннадцать часов Свидерский узнал от меня о месте и времени нашей с тобой встречи. Где-то около тринадцати к операции подключился Павел.
— Да, — подтвердил он и дополнил: — Через часа два я нашел Володю с Захаром.
— Плюс два, и того получается пятнадцать.
— Володя?.. Он же при нас филера завалил! — не мог поверить Гордеев в то, что тот мог оказаться предателем.
— Я его ни в чем не подозреваю, а констатирую факты. Хотим мы того
Тот нервно покусывал губы. Логика и трезвый расчет резидента безжалостно очертили круг подозреваемых, в него попали те, кому он безоговорочно верил: Захар и Володя. За их спинами была не одна рискованная операция. Вчера в «Погребке» они в очередной раз подтвердили свою надежность. Оставались еще Сергей с Андреем, но и по отношению к ним у него не возникало тени сомнения.
— Паша, кто, кроме Захара и Володи, знал о явке? — торопил с ответом Дервиш.
— Сергей и Андрей, — назвал Ольшевский.
— А они тут причем?
— Первыми оказались под рукой.
— И что?
— У Сергея на это время было назначено совещание в управлении полиции, а у Андрея — ночной рейс.
— Что ты им сказал?
— Практически ничего, только что в девятнадцать надо прикрыть явку.
— А про «Погребок» или курьера?
— Ничего. Клянусь, Саныч! — вспыхнул Павел.
— Стоп, не кипятись! — остудил его он. — Я пока никого не подозреваю, но то, что японцы с Дулеповым не спят и свой хлеб даром не едят, так это факт. Откуда-то они узнали?
— Может, есть еще человечек, только он в схему не попал? — предположил Дмитрий.
— Я больше никому не говорил. Клянусь! — заверил Павел.
— Паша, речь не о тебе, а если кто-то из ребят лишнее сболтнул?
— Такое нельзя исключать, — Дервиш согласился с Гордеевым и распорядился: — Предателем займусь я, а тебе, Дима, надо срочно менять квартиру.
— Может, не стоит спешить? — замялся тот.
— Стоит. Береженого бог бережет. Павел тебя проводит до места.
— Хорошо, — подчинился Гордеев.
— Вот и договорились. Что касается тебя, Паша, контакты с четверкой временно прерви. Хотим мы того или нет, но угроза исходит от них.
— Согласен. Но как это сделать так, чтобы не насторожить?
— Сошлись на облаву в «Погребке».
— А потом посмотри, кто из них станет искать контакт с тобой, и на том зацепим предателя, — предложил Гордеев.
— Правильно мыслишь, Дима, в этом направлении и будем работать, — одобрил Дервиш и поторопил: — На новую квартиру перебраться до вечера, это район депо. Народ там наш — надежный, пролетарский, жандармы и полицейские лишний раз не сунутся. Связь со мной будешь поддерживать
— Нет, — в один голос ответили Ольшевский с Гордеевым.
— Тогда удачи, ребята, — пожелал резидент и отправился в город.
Павел спустился вниз, чтобы подождать, когда соберется Дмитрий. Тот прошел к себе в комнату и принялся паковать чемодан. Под руку попался фотоальбом, от неловкого движения он свалился с полки этажерки, и фотографии рассыпались по полу: пожелтевшие от времени, со старомодной «ять», и новые, сверкающие свежим глянцем, — в них была запечатлена вся жизнь семьи Свидерских.
На первых еще молодой и без бороды доктор улыбался открытой, жизнерадостной улыбкой. Его крепкая рука бережно поддерживала прелестную, всю в завитушках и бантах девчушку. На другой он, уже изрядно поседевший, вместе с девушкой, в которой без труда угадывалась Анна, печально склонился над могилой жены. Как в калейдоскопе перед Дмитрием промелькнула запечатленная в мгновениях жизнь семьи Свидерских. Жизнь, которая могла в одночасье рухнуть, разбиться на мелкие осколки и рассыпаться, как эти фотографии.
Извечное проклятие профессии разведчика, причинять боль и страдание самым близким и дорогим людям, болезненной гримасой отразилось на лице Гордеева. Он собрал фотографии, положил альбом на место, с ожесточением подтянул ремни на чемодане и спустился вниз.
Свидерские собрались в гостиной. Они все понимали и не стали задавать лишних вопросов. Неловко пожав руку доктора, грустно улыбнувшись Анне, Дмитрий вслед за Павлом вышел во внутренний двор через черный вход. Пешком они добрались до Диагональной, там взяли извозчика и проехали в район железнодорожного депо.
В нем мало что изменилось со времен строительства КВЖД. Двух- и трехэтажные кирпичные и деревянные коробки домов смотрели на окружающий мир безликими, облезлыми фасадами. У одного из них Павел остановился, предложил Дмитрию подождать, а сам скрылся в доме напротив. Прошло несколько минут, он появился в подъезде и энергично махнул рукой. Гордеев быстрым шагом пересек двор, вместе они поднялись на лестничную площадку второго этажа. На нее выходило три двери, а над головой темным провалом зиял выход на чердак.
— Запасной путь отхода, — пояснил Павел и открыл дверь явочной квартиры.
— Тьфу-тьфу, надеюсь, обойтись без него, — скороговоркой проговорил Дмитрий и шагнул в прихожую.
В ней его встретила старушка лет шестидесяти.
Он поздоровался и представился.
— Проходи, сынок, располагайся, — засуетилась хозяйка, просеменила к дальней комнате и, приоткрыв дверь, пригласила: — Проходите, Дмитрий, как вас по батюшке величать?
— Васильевич.