Призрак рейхсляйтера Бормана
Шрифт:
16 февраля 1948 года,— пишет «Дейли экспресс»,— ватиканские власти изготовили человеку без подданства Борману паспорт на имя Элизера Гольдштейна, с которым тот 17 мая прибывает в Буэнос-Айрес на борту итальянского пассажирского судна «Джованни К». На пристани Бормана-Гольдштейна встречает министр обороны тогдашнего правительства Аргентины. Бормана поселяют в доме № 130 по улице Калле Санта в Сан-Мартино, а вскоре выдают разрешение на постоянное местожительство. Отныне он может свободно передвигаться по стране. Борман занимается торговлей древесиной, поддерживает контакты с окружением Перона. Постепенно беглый рейхсляйтер группирует вокруг себя нацистов, бежавших от возмездия в Южную Америку. В 1952 году он уже командует нацистской организацией «Паук».
Свержение Перона осенью 1955
Итак, дело принимало совершенно неожиданный оборот. Впервые за всю 27-летнюю историю поисков охотники за Борманом смогли оперировать не только слухами и показаниями подозрительных личностей («Я был последним, кто видел живого Бормана», «Я встретил Бормана в портовом кабачке на острове Санта Крус де Тенериф», «Я сидел напротив него — точь-в-точь как вот сейчас сидим мы с вами», «Я был личным телохранителем Бормана. Он умер от рака. Он, видите ли, заболел им еще в 1944 году: Гитлер не переносил табачного дыма, вот ему и приходилось курить наспех в туалете — он сам мне жаловался на это», «Я следил за этим человеком 8 лет. Я должен был схватить его на границе — все было готово, но ему удалось надуть меня и скрыться. Он жив, это я точно знаю» и т. п.).
В руках «Дейли экспресс» было нечто более серьезное — документы аргентинской секретной службы, которые она собиралась предъявить, как мы помним, «в свое время». Но когда же? На это автор детективов Ладислав Фараго отвечал уклончиво: сначала он намерен издать книгу и выпустить фильм (соответствующие контракты и договоры с издательствами и заинтересованными продюсерами к этому времени были заключены). Только после этого он согласен предать гласности документы...
А тем временем прокуратура города Франкфурта-на-Майне объявила о новых расследованиях в связи с материалами «Дейли экспресс». И без того объемистое досье (к тому времени, о котором идет речь, в нем скопилось около семи тысяч страниц) стало разрастаться с необыкновенной быстротой. Новые письма, заявления свидетелей, анонимные звонки по телефону... Не было лишь главного — документов, которые должны были бы неопровержимо доказать, что «серый кардинал», один из самых мрачных и зловещих сподвижников Гитлера, действительно жив и скрывается от правосудия. И тут произошло то, чего меньше всего можно было ожидать: документов не оказалось.
Точнее говоря, они были. Но только... В один из дней, когда еще не улеглись волнения, вызванные сенсацией, в редакцию крупнейшего западногерманского иллюстрированного еженедельника «Штерн» пришло письмо, автор которого за 80 тысяч марок был готов предоставить журналу те самые секретные документы аргентинской службы безопасности по делу Бормана. Подателем письма был... сам Ладислав Фараго. После небольшого замешательства редакция предложение отвергла. И не потому, что «Штерн» не нуждался в сенсациях. Причина была в другом. Уж как-то смущало то обстоятельство, что предприимчивый автор торговал секретными документами направо и налево. Было принято простое и, как потом оказалось, единственно верное решение: репортеры «Штерна» напрямую обратились к первоисточнику, то есть к аргентинской секретной службе. Каково же было их изумление, когда спустя некоторое время чиновники из вышеупомянутого ведомства любезно переслали им копии тех самых документов, на которых и была построена версия о 33-м по счету Бормане. (До этого времени во всем мире было зарегистрировано 32 лже-Бормана.) Все расходы, включая переписку, составили 8
(Впрочем, не будем торопиться с выводами. Чуть позже мы вернемся к розыскам Фараго.
Скепсис печати, попытки помешать следствию, объективные неудачи, сопровождавшие расследование, не поколебали воли главного лица в расследовании дела Бормана — генерального прокурора д-ра Фрица Бауэра. В письме Льву Безыменскому он пишет:
«Прокуратура Франкфурта-на-Майне считает, что Борману удалось бежать из имперской канцелярии, где прятались Гитлер и его ближайшее окружение. По-видимому, Борман некоторое время жил в Шлезвиг-Гольштейне Там он намеревался связаться с адмиралом Дёницем. Вполне вероятно, Борману удалось это, и Дёниц помог ему перейти границу Дании. Мы полагаем, что Борман некоторое время скрывался в датском королевском замке Гростен, находящемся недалеко от города Сондерборг. В замке Гростен, где тогда размещался эсэсовский госпиталь, прятались, как стало известно, многие видные нацисты».
И далее: «Мартин Борман бежал в Южную Америку и, вероятно, не из Скандинавии, а из Италии, куда он был тайно переправлен через альпийский перевал Бреннер Правда, пока все предпринятые меры по розыскам Бормана не дали результатов. Но это не значит, что они беспредметны. Как бы то ни было, дело Бормана не закрыто».
Но как бы то ни было, тема Бормана, ставшая эдаким неиссякаемым Клондайком для журналистов на Западе, постепенно иссякала. Интерес к делу Бормана медленно, но верно угасал. И следственные органы, и Интерпол, да и публика со временем просто устали от сенсаций и разочарований.
В конце концов один из главных участников следственного процесса Хорст фон Глазенапп в 1971 году решает прекратить следствие по делу Бормана. В заявлении для печати он не ставит под сомнение факт, что Борман наше свой бесславный конец в Берлине. По мнению Глазенаппа, все остальные версии в лучшем случае следует рассматривать лишь как предположения.
Становилось ясно, что окончательно закрыть дело фашистского палача, видимо, так и не удастся. Но...
«Откровения» обер-шпиона Гелена
Но тут в наше путешествие по следам Мартина Бормана вновь вмешается политика. Причем в совершенно неожиданной форме.
Его имя — Рейнгард Гелен. Всю жизнь он старательно избегал какого бы то ни было паблисити, нигде и никогда не выступал публично сам и запрещал это делать своим подчиненным. Кто же он такой и какое отношение он имеет к расследуемой нами истории Бормана?
Свою карьеру Гелен начинал еще в рейхсвере, однако взлет его «звезды» связан с гитлеровским вермахтом. Любимчик генерала фон Манштейна, несущего главную ответственность за расстрелы в Крыму в годы войны, Гелен затем переходит в штаб вермахта. Здесь он пользуется особым расположением и покровительством Адольфа Хойзингера — нацистского военного преступника, впоследствии одного из «отцов» западногерманского бундесвера и реваншистской политики времен Аденауэра.
Передо мной фотография из журнала «Шпигель» за 1954 год. На архивном фото — группа офицеров гитлеровской разведки. Крестиком помечен тогда еще молодой, худощавый, с птичьим лицом генерал. Так впервые стало известно о преступном прошлом будущего шефа всемогущей федеральной разведывательной службы ФРГ.
Из сопутствующей фотографии заметки следовало, что особого успеха Гелен добивается во время решающих сталинградских боев. Его назначают (не без помощи вышеупомянутых покровителей) начальником восточного отдела Абвера — военной разведки. Должность эта имела ключевое значение, поскольку положение гитлеровской армии на Востоке в целом становилось все более трудным, если не сказать — отчаянным. Гелену были подчинены специальные диверсионные отряды, включенные в состав армейских частей.