Призрак рейхсляйтера Бормана
Шрифт:
Вот тут-то как нельзя более кстати пригодился миф о «красном резиденте» Мартине Бормане — это же отличная прелюдия очередного антисоветского спектакля.
Яснее всех, с подкупающей солдатской откровенностью высказалась по этому поводу фашиствующая «Дойче националь-цайтунг». Если Советам,— натуженно размышлял листок,— удалось заполучить суперагента, и где?— в святая святых третьего рейха, завербовать человека, принадлежавшего к самой узкой иерархии национал- социалистской диктатуры, то можно себе представить, что творится в нашем либерально-социалистическом правительстве! И слепому видно, что в боннской канцелярии наверняка сидят предатели. Все акции социал-демократического правительства,
Два слова об издательствах: французских, итальянских, скандинавских — словом, тех самых, что устроили было легкую потасовку за право опубликовать в своих странах труды бывшего гитлеровского шпиона. Ознакомившись с выдержками из генеральских мемуаров, почтенные книжные дельцы с такой же поспешностью затрубили отбой и один за другим денонсировали свои предложения, справедливо опасаясь, что такого сорта «мемуары» не принесут ничего, кроме убытков.
Рождественская находка с секретом
8 декабря 1972 года агенство Рейтер передало из Западного Берлина: «Представитель местной полиции сообщил, что западноберлинские рабочие обнаружили кости от двух скелетов вблизи моста, где, по свидетельству очевидцев, в 1945 году был похоронен заместитель Гитлера Мартин Борман... Представитель сообщил, что кости были обнаружены во время прокладки кабеля, производившейся вчера на Инвалиденштрассе, в английском секторе. Первое судебно-медицинское обследование показало, что кости, должно быть, пролежали в земле по крайней мере 20—30 лет».
Вот как описывает журнал «Штерн» обстоятельства де-3 кабрьской среды 1972 года: «Двое рабочих — мастер Вилли Штайн и его помощник Йенс Фризе — копали траншею для водопроводной сети между Лертерским вокзалом и Инвалиденштрассе в районе (Западного) Берлина — Моабит. В случае обнаружения человеческих костей они по правилам обязаны тотчас же уведомить инженера Манфреда Шатке из службы строительного надзора.
7 декабря 1972 г. около 12 час. 30 мин. Вилли Штайн заметил, что ковш его экскаватора натолкнулся на какой- то твердый предмет на дне траншеи. Ему показалось, что это кусок старой водопроводной трубы. И он велел своему помощнику выкопать ее лопатой. Едва тот успел копнуть несколько раз, как стало ясно, что это череп и отдельные кости.
Штайн прекратил работу и о находке поставил в известность своих начальников, которые затем доложили об этом руководству западноберлинской полиции.
В 15 час. 15 мин. оберкомиссар Бланк по телефону доложил начальнику полиции Клаусу Хюбнеру о находке возле Лертерского вокзала. Вскоре на место прибыла полицейская группа. Останки сфотографировали, затем стали осторожно разгребать землю, и тогда оказалось, что здесь же лежит еще один скелет».
После того как прибывшие на место находки эксперты довольно бегло обследовали останки и увезли их в морг, несколько часов спустя к скелетам были прикреплены таблички: «Предположительно М. Борман», «Предположительно Л. Штумпфеггер».
Следует заметить, что останки были найдены примерно в двадцати метрах от того места, где в 1965 году уже один раз искали Бормана и личного врача Гитлера Людвига Штумпфеггера. Однако раскопки оказались безрезультатными.
И вот в декабре 1972 года — «рождественская находка». Теперь вопрос стоял так: можно ли быть уверенным в том, что обнаруженные останки — действительно то, что осталось от Бормана и его спутника?
Сразу же после их обнаружения судебно-медицинские эксперты под надзором комиссара полиции
Поступившие из прокуратуры Франкфурта-на-Майне снимки зубов врача, офицера СС Людвига Штумпфеггера полностью соответствовали челюстному строению и прикусу обследованного черепа. Вывод полиции — труп личного врача Гитлера найден.
Куда сложнее обстояло дело с предполагаемым скелетом Бормана: среди архива рейхсканцелярии снимков зубов ближайшего подручного фюрера не оказалось. Сохранился лишь рисунок, сделанный уже после окончания войны дантистом Гитлера и Бормана профессором Блашке. Заметим, что строение зубов Мартина Бормана зубной врач восстанавливал по памяти. Тем не менее рисунок и описание зубов совпали с челюстью второго черепа. Смущало одно: на нижней челюсти скелета имелся мост, который Блашке изобразил... на верхней челюсти Бормана. Новых показаний Блашке дать не мог — он умер в 1957 году. Но ведь есть еще зубной техник, изготовивший мост. Этот, похоже, не жаловался на память. Во всяком случае вскоре после капитуляции при опознании зубов Евы Браун Эхтман был четок и категоричен. «Эта конструкция зубного моста является моим личным изобретением,— записала тогда Е. Ржевская с его слов,— и больше никому, кроме Браун, я такого моста не изготовлял и в практике своей работы подобной конструкции прикрепления зубов не встречал... Мой первый мост Браун отвергла, потому что, когда она раскрывала рот, было видно золото. Я изготовил второй мост, устранив этот недостаток».
Срочно вызванный в канун 1973 года из Бенсхайма 59-летний Фриц Эхтман дал показания: «Да, это моя работа. Все соответствует рисунку Блашке. То, что он нарисовал мост в верхней челюсти, не удивительно — память есть память. Я убежден, что передо мной челюсти Бормана».
Вскоре после этого печать сообщила о новых доказательствах. В зубах обоих скелетов были обнаружены осколки стекла. Находка дала медицинским экспертам и полиции основание предположить, что наперсник фюрера подвел черту под своей кровавой биографией с помощью ампулы с цианистым калием. И наконец, последний аргумент: правая надбровная дуга скелета была деформирована. (Было известно, в результате тяжелой автомобильной катастрофы у Бормана на лбу был глубокий шрам.)
И тогда «Штерн», который за послевоенные годы не раз возвращался к делу рейхсляйтера, предлагает следующую окончательную версию. В серии материалов, озаглавленной «Борман мертв», журнал следующим образом восстанавливает события, датированные маем 1945 года.
Итак, 1 мая 1945 года. Место действия — бункер имперской канцелярии. Время — 16 часов 30 минут. Горстка оставшихся в живых приближенных покончившего собой фюрера в тягостном раздумье.
Борман надевает поверх генеральской формы СС темное кожаное пальто. Обитатели бункера, разбившись на несколько групп, в 22 часа отправляются в путь в направлении района Фридрихштрассе. Около моста Вайдендаммербрюкке участники прорыва попадают под перекрестный шквальный огонь. Борман и еще несколько человек пытаются пройти под прикрытием одного из «тигров» кольцо огня.
Мост позади. И тут землю сотрясает оглушительный взрыв. Но (удивительно) и после этого Бормана видели живым. Руководитель гитлерюгенда Аксман, напомним, показал, что встретил Бормана живым и невредимым в бомбоубежище некоторое время спустя после взрыва вместе с врачом Штумпфеггером, Вернером Науманом, адъютантом Геббельса Швегерманом и адъютантом Аксмана — Вельтциным. Все они, по словам Аксмана, обсуждали создавшееся положение. Борман принимает решение прорываться к преемнику Гитлера на посту рейхсканцлера гросс-адмиралу Дёницу во Фленсбург.