Призрак с Кейтер-стрит

Перри Энн

— Войдите, — сказала она рассеянно. Было еще слишком рано для чаепития. Должно быть, какая-то проблема с подготовкой к обеду.

Это была Милли, новая служанка, и выглядела она ужасно. У Шарлотты мелькнула первая мысль, что Милли послали за чем-то вне дома, недалеко, может быть, куда-то в окрестности района, и там к ней кто-то пристал или она увидела что-то или кого-то, кто навеял ей мысли об убийце.

— Войди, Милли, — снова сказала Шарлотта. — Присядь, пожалуйста. Ты выглядишь очень плохо. В чем дело?

— О, мисс Шарлотта! —

Бедная девочка вся тряслась, как в лихорадке. — Я так рада, что это вы…

— Сядь, Милли, и скажи мне, что случилось, — потребовала Шарлотта.

Ноги у Милли, казалось, окаменели, а пальцы рук непроизвольно переплетались друг с другом.

Она лишилась дара речи и выглядела так, будто хотела убежать.

— Ради всех святых, — вздохнула Шарлотта, беря Милли за талию и заталкивая ее в кресло. — Теперь объясни, что случилось. Тебя посылали куда-то далеко? Или в этом квартале?

— О нет, мисс Шарлотта! — Она выглядела удивленной.

— Ну что тогда? Где же ты была?

— Наверху в моей комнате, мисс. Миссис Данфи сказала мне, что я могу уйти.

В замешательстве Шарлотта отступила на шаг. Она была уверена, что бледность Милли и ее поведение связаны с убийцей. Теперь оказалось, что это не так.

— Так в чем дело, Милли? Ты больна?

— Нет, мисс. — Милли смотрела на свои руки, продолжая тереть их. Шарлотта последовала взглядом за ее глазами и только сейчас заметила, что Милли что-то держит.

— Что это у тебя, Милли?

— О! — Глаза Милли наполнились слезами. — Я бы не принесла это, мисс, но я боялась за свое имя… — Она громко засопела. — Я так рада, что это вы, мисс. — Она начала плакать с полной безнадежностью.

Шарлотта была озадачена. Ей было не столько жалко Милли, сколько она сама была очень напугана.

— Что это, Милли? — Она протянула руку. — Дай мне.

Побелевшие пальчики Милли медленно разжались и показали смятый мужской галстук. Это совершенно ни о чем не говорило Шарлотте. Она не могла понять, почему Милли принесла его ей или почему он должен возбудить какие бы то ни было чувства. И уж совсем непонятно, почему он вызвал такой парализующий страх у Милли.

Шарлотта взяла галстук и подняла его вверх. Милли смотрела на него широко открытыми огромными глазами.

— Это галстук, — произнесла Шарлотта. — Что в нем необычного? — Затем к ней пришла другая мысль: — Милли, не думаешь ли ты, что кто-то был задушен этим галстуком? — Огромное чувство облегчения охватило всю ее с головы до внезапно ослабевших коленок. Ей хотелось смеяться над своими страхами. — Это был не галстук, Милли! Он душил проволокой. Галстук ни при чем. Забери его, и пусть Мэддок позаботится о нем. Он грязный!

— Да, мисс Шарлотта. — Милли не двинулась с места. Страх еще делал ее бледной и неподвижной.

— Иди, Милли!

— Это галстук мистера Доминика, мисс Шарлотта. Я знаю это, потому что собираю белье в стирку. Галстук хозяина сделан из другого материала. Их всегда можно различить. Когда я разбираю

постиранное белье, мне стоит только взглянуть, и я уже знаю, чей это галстук.

Шарлотта почувствовала, что страх снова вернулся к ней, хотя причины для того не было. Какое значение имело то, что Доминик потерял свой галстук?

— Ну так это галстук Доминика, — сказала она, проглотив комок в горле. — Он грязный. Положи его снова в грязное белье.

Милли очень медленно встала, крепко зажав галстук в руках и продолжая комкать его.

— Я тут ни при чем, мисс Шарлотта. Клянусь вам в этом. Бог мне судья, мисс. Я клянусь! — Ее всю трясло от ужаса и от страстного желания, чтобы ей поверили.

Шарлотта не могла больше вынести это. У нее все похолодело внутри. Оставался только один вопрос, который имел значение, и она задала его.

— Где ты нашла его, Милли?

— В моей спальне, мисс. — Ее лицо болезненно покраснело. — Он лежал под матрасом на кровати. Когда я переворачивала матрас, он выпал на пол, мисс. Вот почему он весь помятый и в пыли. Он был там еще до того, как я пришла, мисс. Я клянусь!

Мир в голове Шарлотты взорвался. Внутренний голос нашептывал ей, что она должна была этого ожидать. В наступившем хаосе она пыталась найти что-то стоящее, с чего можно было начать перестраивать мир. В течение многих лет это была комната Лили. Сара там никогда не спала, и Доминику не было никакой причины заходить туда. Могла ли Лили взять белье для стирки в комнату? Могла ли она взять туда галстук для починки? Эту вероятность можно было исключить по простой причине — галстук был в хорошем состоянии и нигде не порван. Могла ли Милли солгать? Одного взгляда на ее лицо было достаточно, чтобы отбросить это предположение.

— Мне очень жаль, мисс, — шептала Милли в отчаянии. — Я поступила неправильно?

Шарлотта похлопала скрещенные руки девочки:

— Нет, Милли, ты поступила правильно, и не нужно бояться. Но на всякий случай, чтобы кто-то не понял неправильно, не повторяй это больше никому, только если… — Она не закончила фразу.

— Только если что, мисс? — Милли смотрела на нее. Благодарность светилась в глазах. — Что должна я сказать, если меня спросят?

— Я не вижу причины, почему тебя должны спросить, но если это произойдет, тогда скажи правду, Милли. Все, что знаешь, и никаких предположений. Ты понимаешь?

— Да, мисс Шарлотта. И… благодарю вас.

— Хорошо, Милли. Хорошо бы постирать его и положить вместе с остальным постиранным бельем. Пожалуйста, сделай все сама. И не говори об этом Саре.

Милли побледнела.

— Мисс Шарлотта, вы думаете…

— Я ничего не думаю, Милли. И я не хочу, чтобы Сара тоже думала об этом. А теперь иди и делай, как тебе сказано.

— Хорошо, мисс. — Милли неуклюже присела в реверансе и чуть не споткнулась, убегая.

Как только она ушла, Шарлотта упала в стоящее позади нее кресло. У нее тряслись ноги, в кончиках пальцев ощущалась дрожь.