Призрак в Монте-Карло
Шрифт:
— Эрик, глупый ты мой, — прошептала она. — Ты так добр, ты заставил меня плакать.
— Я не хотел, прости, — стал оправдываться Эрик.
— Я не забуду твоих слов, — продолжала Виолетта. — Я подумаю. И если в один прекрасный день я появлюсь в Медуэй-парк — не удивляйся. У меня такое чувство, что ты окажешься очень милым человеком, с которым можно будет спокойно ждать, когда придет старость.
Она пожалела о своих словах, когда увидела, как загорелись его глаза.
— Ты серьезно? — с надеждой в голосе
В ответ Виолетта покачала головой и, высвободив руку, вытерла слезы.
— Забудь об этом, Эрик, прошу тебя, — сказала она. — Просто меня тронули твое великодушие и доброта. Я буду откровенна. Я влюблена.
Огонь в его глазах померк. Внезапно он стал выглядеть намного старше своих лет.
— Роберт Стенфорд? — спросил он.
Виолетта кивнула.
— Естественно, все об этом только и говорят, — объяснил свою осведомленность Эрик. — Как бы там ни было, Роберт хороший молодой человек. Его отец — мой друг.
Его слова очень четко обозначили разницу в возрасте между Виолеттой и Робертом.
— Я люблю его! — с вызовом проговорила Виолетта.
— Он просил тебя выйти за него замуж?
Виолетта была поражена его вопросом.
— Еще нет! — ответила она. — Но попросит.
— Я, черт побери, надеюсь на это, — сурово проговорил Эрик.
— О, Эрик, — слабо засмеялась Виолетта, и он почувствовал, что она вот-вот снова расплачется, — не сердись на Роберта за то, что он еще не сделал предложения твоей жене.
— Почему? — спросил Эрик. — Ведь именно из-за него все вокруг сплетничают о тебе, не так ли? Он поехал сюда вслед за тобой, его мать в слезах, флаги на башнях Шеврона чуть ли не приспущены, как будто в семье траур.
Виолетта опять рассмеялась.
— Перестань, Эрик, перестань! Ты очень привлекательный мужчина, ты так добр ко мне, но ты не должен принимать участия в моих любовных делах — это… это неприлично.
— Кто это тебе сказал? — возмутился Эрик. — Ведь должен же кто-то следить за тобой! Ведь ты, черт возьми, моя жена, так?
— Мне трудно объяснить тебе, — проговорила Виолетта. — Все так сложно. Теперь уходи, а то с минуты на минуту может прийти Роберт, и мне не хотелось бы, чтобы ты в таком состоянии встречался ним.
— Напротив, мне есть что сказать ему, — запротестовал Эрик.
— Ты не можешь этого сделать, не можешь, — ответила Виолетта. — Ты не должен насильно заставлять его жениться. Кроме того, я не хочу, чтобы он сейчас делал мне предложение.
— Что это значит? — удивился Эрик. — Послушай, Виолетта, ты минуту назад сказала, что любишь его. Если это так, ему — чтоб мне провалиться на этом месте — придется жениться на тебе. Если же ты не любишь его — тогда другое дело.
— Я не уверена в своих чувствах! Я еще не решила, — поспешно проговорила Виолетта, обеспокоенная гневным выражением на его лице и побелевшими костяшками
— Ты обещаешь? — настойчиво спросил он.
— Да, обещаю, — ответила она. — Прощай, Эрик.
Виолетта подняла к нему лицо, и он поцеловал ее в щеку. Проводив его до двери, она наблюдала, как он спускается по ступеням, ведущим к дороге. У ворот его ждал экипаж. Когда лошади тронулись, он обернулся и помахал шляпой. Она тоже помахала в ответ.
Возвратившись в дом, Виолетта поднялась в спальню, чтобы подправить грим, но, подойдя к туалетному столику, она села — и очень долго неподвижно сидела, устремив взгляд на свое отражение.
Внезапно она услышала шаги за окном. Выглянув, она увидела Роберта. Ее сердце забилось от радости. Она забыла обо всем, что волновало ее; противоречивые чувства, обуревавшие ее после ухода Эрика, улеглись; угнетенное состояние, в котором она пребывала с самого утра, мгновенно исчезло.
Роберт здесь — и только это имеет значение. Она выбежала из спальни, спустилась вниз и открыла ему дверь.
— Роберт, что с тобой случилось? — выдохнула она, забыв притвориться равнодушной.
— Прости, что опоздал, Виолетта, — небрежно проговорил он. — Я ездил в Рокбрюн, там пообедал и вернулся после двух.
— Я боялась, что с тобой что-то случилось, — сказала Виолетта.
— Я же говорил тебе, чтобы ты никогда обо мне не беспокоилась, — ответил Роберт.
Он вошел в небольшой квадратный холл и закрыл за собой дверь. Виолетта направилась в гостиную. Он последовал за ней, но, к ее удивлению, не обнял ее, как бывало, когда они оставались вдвоем. Вместо этого он подошел к двери на балкон и устремил свой взгляд на море.
Она наблюдала за ним, сознавая, что, несмотря на улыбку при встрече, его глаза оставались серьезными.
— Что-то произошло? — наконец спросила она.
Он повернулся и пожал плечами.
— Да нет, в общем-то.
— И все-таки что-то случилось, — настаивала Виолетта.
— Ничего такого, на что стоило бы обращать внимание, — несколько раздраженно ответил он. — Я получил от матери письмо. Она пишет, что умер Хатауэй, старый егерь. Я знал его с детства. Он более пятидесяти лет жил в Шевроне, нам будет его не хватать.
— Естественно, — едва слышно проговорила Виолетта.
— Он обычно брал меня на охоту, — продолжал Роберт. — Я помню, как он внимательно следил, чтобы я правильно нес ружье, как он проверял, разряжено ли оно, прежде чем разрешал мне перепрыгнуть канаву или перелезть через ограду. Тогда я злился, а сейчас, став старше, понимаю, как правильно он поступал.
Роберт смолк и опять взглянул на море.
— Мне очень жаль, — сказала Виолетта.
Казалось, он не слышит ее.