Призрак Великой Смуты (CИ)

Михайловский Александр Борисович

А позавчера меня вызвал в штаб корпуса генерал-лейтенант Романов и приказал во что бы то ни стало уничтожить этого самого Томаса Лоуренса и его банду. В помощь мне была выделена вся наша авиация – два четырехмоторных бомбардировщика «Илья Муромец» и несколько беспилотников. Мой отряд, который должен был найти месторасположение главных сил этого настырного британца, получил новые радиостанции с увеличенным радиусом действия и приборы ночного видения, с помощью которых можно было

действовать и в ночное время.

Помимо всего прочего в помощь нам откомандировали два десятка «спецназовцев» – так у нас называют отлично подготовленных бойцов, которые подчинялись лично генерал-лейтенанту Романову и отличались от всех прочих особой экипировкой и средствами передвижения – бронированными автомобилями «Тигр». Эти воины должны были стать своего рода нашим резервом и использоваться в самый решающий момент схватки с бандами Лоуренса.

– Помните, Николай Степанович, – на прощание сказал мне великий князь. – Силы у Лоуренса немалые – по данным разведки около тысячи сабель. К тому же, как нам стало известно, британцы усилили отряд Лоуренса легкой артиллерией и бронемашинами. С саблями наперевес его не взять. Вы должны тщательно проработать все детали предстоящей операцией по уничтожению этого неугомонного «полковника». Пока его банда шляется в наших тылах, мы не можем чувствовать себя спокойно.

И вот я вместе со своими станичниками снова пытаюсь отловить этого чертова британца. По сведениям, которые мы получили от наших информаторов, Лоуренс остановился на ночлег в небольшом селении неподалеку от Эль-Кута. Рядом с ним, примерно в трех верстах, стали лагерем его головорезы. Там же располагалась батарея полевых пушек и два броневика «Ланчестер», вооруженных пулеметами.

Для проведения дополнительной разведки мы подняли в воздух два беспилотника, которые подтвердили полученную агентурную информацию. Из нее мы узнали также, что мистер Лоуренс, видимо почуяв неладное, передвинул броневики поближе к своему штабу и, судя по некоторым признакам, его отряд не собирался там оставаться надолго и в самое ближайшее время готовился сменить место дислокации.

Медлить было нельзя, и, доложив в штаб бригады о результатах воздушной разведки, я поднял свой отряд по тревоге и вместе с приданными мне спецназовцами выдвинулся к селению, в котором находился Лоуренс.

Военный совет я провел, что называется, на ходу. Решено было ночью окружить селения, в которых расположились как сама банда, так и ее главари, и с рассветом напасть на противника. Действовать следовало быстро, решительно и беспощадно. На востоке уважают силу, и любое проявление милосердия здесь считают признаком слабости.

Спецназовцы с помощью своих

приборов и бесшумного оружия еще в темноте уничтожили всех часовых, охранявших месторасположение банды. Получив от них по рации сигнал о том, что путь чист, мои казачки, стараясь не шуметь, начали окружать селение. Спецназовцы же, тем временем, так же бесшумно захватили батарею пушек, и подобрались к бронеавтомобилям.

Когда я вместе с командиром спецназовцев старшим лейтенантом Николаевым обсуждал план проведения операции по уничтожению мистера Лоуренса и его компании, у меня возник вопрос – как нам лучше поступить с этими броневиками? Можно, конечно, подорвать их зарядами динамита, или забросать гранатами. Но мне хотелось захватить их целыми и невредимыми. Каюсь, у меня было большое желание получить их в качестве трофеев и продефилировать на них по Багдаду, чтобы местные арабы увидели, что британская боевая техника не такое уж страшное оружие смерти и для нас вполне по зубам.

Спецназовцы заверили меня, что броневики они захватят, и преподнесут мне, как сказал старший лейтенант Николаев, «на блюдечке с голубой каемочкой». Что обозначала сия идиома, я так и не понял, но оно мне понравилось.

А утром мистера Лоуренса ждал неприятный сюрприз. При первых же выстрелах он бросился к стоящим рядом с его домом броневикам, где его уже поджидала группа захвата – так спецназовцы называли своих товарищей, которые умели быстро и без выстрелов брать «языков». Лоуренс даже не успел ничего понять, как оказался связанным по рукам и ногам, с кляпом во рту. Потом затарахтели броневики и двинулись в нашу сторону. Мы поначалу струхнули, но тут заметили над башнями этих машин небольшие красные флаги. Спецназовцы сумели не только захватить их, но и разобраться в британской технике.

А воинство Лоуренса без своего предводителя превратилось в обычную толпу. Они попытались вырваться из окружения, но напоролись на пулеметы и понесли огромные потери. Оставшиеся в живых были беспощадно изрублены казаками – станишники припомнили им все – и бандитские набеги, и своих попавших в плен товарищей, которые были зверски замучены арабами. Поэтому казаки пленных в этом бою не брали.

С разгромом отряда Томаса Лоуренса наши тыловые коммуникации стали безопасными. Больше желающих воевать с нами не было – слухи о кровавом побоище, учиненном нашим отрядом, молниеносно разлетелись по селениям Месопотамии. А захваченный в плен «полковник» Лоуренс после недолгого допроса был под надежной охраной отправлен в Петроград. Побеседовать с ним там хотели многие люди, в том числе и любезнейшая Нина Викторовна Антонова…