Призрак Великой Смуты (CИ)
Шрифт:
За большевиков-сталинистов в большинстве своем проголосовали даже городские обыватели, увидевшие в них защиту от беспредела как уличных бандитов, так и мало чем отличающихся от них «углубителей революции», творивших на местах такое, что иногда волосы становились дыбом. Так, спецотрядом НКВД был расстрелян Саратовский совет в полном составе, на волне революционного энтузиазма издавший декрет об обобществлении женщин. И поделом. Головой надо думать, подписывая такие бумажки, а не тем самым местом, на котором обычно сидят.
Но господа Мережковские и примкнувшие к ним интеллигенты отнеслись резко отрицательно как к самому факту местной самодеятельности, так и к жесткой реакции на
– «У России не было истории. И то, что сейчас происходит, – не история. Это забудется, как неизвестные зверства неоткрытых племен на необитаемом острове. Канет. Мы здесь живем сами по себе. Кто цел – случайно. Каждый день кого-то расстреливают, «по районным советам…»
З. Гиппиус. Дневники
Слушая эти страшные рассказы о «тысячах расстрелянных офицеров», Анна Ахматова, у которой была родня и в Севастополе, и в Киеве, и в Одессе, только недоверчиво хмыкала в самых интересных моментах. Из писем родных она прекрасно знала, как было все на самом деле и сколько при этом было жертв, а также и то, что теми жертвами были отнюдь не офицеры.
Но это, собственно, было неизбежно, потому что там, где есть интеллигенты, ненавидящие любую власть (даже если она состоит и из них самих), там будут и такие разговоры. Обмениваясь между собой слухами и раздувая цифры жертв до невероятных величин, эти в общем-то неглупые люди сами не понимали, насколько они оторвались от окружающей их реальности. В ней главным был не зарождающийся культ Сталина, в котором персонифицировалась новая власть, и не вымышленные «зверства большевиков», которых не было и быть не могло, поскольку все творцы Красного Террора, вроде Урицкого, полегли во время мятежа Троцкого — Свердлова.
Главным же было то, что вернувшиеся с фронта мужики, поделившие помещичью землю, произвели первый мирный сев и теперь ожидали невиданного за все время урожая. Главным было и то, что заводы и фабрики продолжили работу, по большей части перейдя на выпуск мирной продукции, и теперь стремились удовлетворить жуткий товарный голод, который едва-едва покрывался импортом из Германии и Швеции. Главным было то, что советской России удалось в основном и главном избежать Гражданской войны и то, что она сохранила костяк своей армии и флота, отделавшись при этом незначительными потерями. Но там, в квартире на Сергиевской, поглядывая с балкона на снующих внизу людей, они всего этого не замечали, считая, что катастрофа наступит уже завтра и все вокруг них окончательно погибнет.
Впрочем, такие люди есть всегда – и то же самое, только поменяв имена, можно было бы написать и о либеральной интеллигенции из начала века двадцать первого. Точно так же, как тогда в интеллигентской среде муссировался лозунг: «пора валить», и тысячи наивных мужчин и женщин полагали, что как только они приедут на благословенный Запад, то будет им ящик печенья, бочка варенья и молочные реки в кисельных берегах.
18 мая 1918 года. Ирак. Район Багдада. Штаб 1-го
Прапорщик Николай Гумилев.
Игра в догонялки с мистером Лоуренсом стала мне даже нравиться. Правда, она довольно однообразна – он убегает, я его преследую. Только противник он серьезный – хитрый и дерзкий. Тут главное – не заиграться и не попасть в одну из хитроумных ловушек, расставлять которые британец большой мастер.
Большое спасибо моим друзьям из разведотдела бригады и их чудо-техник. Без них нам пришлось бы несладко. Немалую помощь оказал мне наш новый союзник, бывший германский консул в персидском порту Бушере Вильгельм Вассмусс. Этот полудипломат-полушпион всю эту войну действовал в тылу английских войск, поднимая на борьбу с британцами местные племена. Но организовать восстание кашкайцев ему не удалось, турецкие войска воевали из рук вон плохо и все время отступали. А Германия, в конце концов, подписала в Риге мирный договор с Советской Россией и перестала помогать туркам, которые не спешили выходить из войны. Кончилось же все тем, что кайзер Вильгельм просто махнул рукой на то, что творится в Персии и на Ближнем Востоке, и вывел оттуда всех своих советников и вспомогательные части. Он, видимо, решил, что если туркам так хочется воевать, то пусть они воюют. Только без немецкой поддержки.
Оказавшись не у дел, Вильгельм Вассмусс хотел было тоже вернуться в фатерлянд, но тут из Берлина поступил приказ – выйти на контакт с русскими разведчиками из корпуса Баратова и вместе с ними продолжить войну против британцев. Подумав, Вильгельм Вассмусс именно так и поступил. Он оказался нам очень полезным своими связями с вождями местных арабских племен, кочевавших в районе Багдада. Герр Вассмусс был человеком азартным, к тому же у него были личные счеты с мистером Лоуренсом. По слухам, приказ Вассмуссу поступил после того, как с кайзером переговорила лично полковник Антонова. Эту замечательную женщину германский монарх уважает и ценит, и всегда прислушивается к ее просьбам и советам.
Но нам все же не следует забывать о том, что Вильгельм Вассмусс одновременно является глазами и ушами германского генштаба. Он внимательно следит за действиями нашего корпуса и сообщает своему руководству в Берлин обо всем, что происходит в зоне ответственности русских войск. Тут уж никуда не денешься – разведка не терпит сантиментов, и следует всегда помнить, что настоящий разведчик работает прежде всего в интересах своей страны.
Обстановка же в районе, прилегающем к Багдаду, была сложной. По данным российской и германской агентуры, а так же по сведениям, полученным от захваченных нами пленных, было точно установлено, что британский главнокомандующий на Месопотамском фронте генерал-лейтенант Фредерик Стенли Мод, войска которого две недели назад без боя оставили Багдад, собирает все свои силы в кулак, чтобы нанести контрудар по нашей бригаде и выбить нас с захваченных позиций. Полуразложившаяся турецкая армия все еще удерживает район Мосула, но к каким-либо активным действиям она уже не способна.
Тем временем отряды арабов под предводительством Томаса Лоуренса активно действовали в нашем тылу. Они нападали на обозы, тыловые части, вступали в бой с небольшими подразделениями, словом, с помощью таких болезненных уколов заставляли нас выделять немалые силы для борьбы с ними и охраны важных объектов. С учетом того, что силы русского корпуса были и без того незначительны, мистер Лоуренс доставлял нам немало хлопот. Мы пытались уничтожить его, но он умело выскальзывал из наших ловушек, неся при этом сравнительно небольшие потери.