Призраки Эсхатонии
Шрифт:
Аркаирский механик, наоборот, хмурился. В нем боролись любопытство и страх. Он тоже хотел разгадать секрет храма, но одновременно не желал, чтобы его узнали другие. Он не собирался помогать Сет-Дару, но тот сейчас и не нуждался в помощи.
— Ваше Величество, мне потребуются «Слезы Умы», — юноша протянул руку. Стоявший рядом гвардеец крепко схватил наглеца за плечо, но Ар-Кан без колебаний протянул ожерелье.
Сет-Дар направился к статуе. Взгляды зрителей давили ему затылок, как недавно дуло огнедыха.
Первым делом он повесил ожерелье на грудь Умы и расправил его, как сделал Тиро Аспри.
«Кровавые слезы на груди» — сделано. Теперь «кровавые слезы в котле»… На эсхатонском «котел» и «чаша» звучат одинаково.
— Посветите, пожалуйста, — попросил Сет-Дар.
Ар-Кан кивнул одному из гвардейцев и сам подошел поближе. Вслед за королем к статуе Умы подтянулись генерал Безур и настоятель храма.
Офицер с фонарем встал рядом с механиком. Сет-Дар заглянул в чашу, которую бог держал в вытянутой руке. Чаша была наполнена золотыми монетами.
— Ваше Величество, я заранее прошу прощения, — Сет-Дар стал выгребать монеты.
Король промолчал, но настоятель храма ахнул от ужаса. Трогать эти подношения королей Валонии, сделанные на протяжении веков, считалось святотатством.
Монеты были разной чеканки, но все золотые. Самые нижние сильно потускнели. Сет-Дар нагреб драгоценности в две руки, огляделся и не нашел ничего лучшего, чем аккуратно ссыпать у подножия Умы. Настоятель храма заскрежетал зубами.
Теперь в свете фонаря юноша мог изучить железную чашу. Если выяснится, что он ошибся… Сердце успело пару раз тревожно ухнуть в груди, прежде чем на дне чаши Сет-Дар обнаружил крошечное отверстие, примерно такое он видел на двери храма Кровавой долины. Для верности механик провел по дну чаши пальцем, чтобы убедиться, что отверстие не закупорено мусором. «Кровавые слезы на груди» — это рубины, а вот в «котле», видимо, должна быть кровь.
— Дайте кинжал, — Сет-Дар обернулся к зрителям и, заметив, как недобро прищурился генерал Безур, быстро добавил: Можете не давать, просто сделайте надрез на моей руке.
Генерал посмотрел на короля, тот кивнул, не сводя глаз со статуи Огненного Умы.
Еще один гвардеец приблизился к Сет-Дару с коротким военным кинжалом в руке. Юноша глубоко вздохнул и подставил левую ладонь.
— Вот здесь. Мне нужна кровь для обряда.
Гвардеец сделала аккуратный надрез и тотчас отступил, пряча оружие. Юноша, морщась от боли, протянул руку к чаше. Первая капля упала внутрь.
— Ваше Величество, кровавые ритуалы во славу Огненного Умы имеют дурную славу, — с тревогой сказал настоятель. — Они были запрещены Вторым вердиктом собора Истинных богов, как вы знаете.
Король промолчал. Кровь капала в чашу. Сет-Дар сжал ладонь, чтобы она текла быстрее. Ему в голову пришла тревожная мысль: он не знает, сколько крови нужно, чтобы активировать механизм. Его бросило в жар. Чтобы открыть дверь потребовалось совсем немного, но, наверное, все зависит от катализатора, который где-то внутри чаши, или руки статуи. А туда кровь должна еще добраться. Сет-Дар был готов пожертвовать сколь угодно своей крови, чтобы разгадать загадку, но что если кровавые ритуалы во славу Умы проводились с размахом и кровь жертвовало множество людей? Сет-Дар рискует упасть в обморок или даже умереть, пока наберется нужная доза.
Юноша тяжело
Кровь капала медленно, даже не полностью скрыла небольшое дно чаши, и было непонятно, утекает ли она внутрь.
— Если вы хотите наполнить ее доверху, вскройте вены, иначе мы до вечера здесь проторчим, — раздался холодный голос генерала Безура.
Сет-Дар обернулся. Лицо телохранителя короля оставалось непроницаемо, он мог как пошутить, так и предложить вполне серьезно. Юноша с опаской покосился на гвардейца — не воспримет ли тот замечание командира как приказ.
— Это должно сработать, — срывающимся голосом прервал затянувшуюся паузу Сет-Дар. — Мы так открыли двери в подземный храм. Там хитрый привод механизма отпирания, реагирующий на кровь. А здесь должна быть комбинация из рубинов на ожерелье и крови.
— Значит, вы точно не знаете, сработает ли это? — уточнил Ар-Кан.
— Это сработает, — выдавил Сет-Дар и устремил полный мольбы взгляд на Огненного Уму.
На лице древнего бога, как ему показалось, теперь застыло презрение. Он глядел мимо Сет-Дара.
— А если и сработает, то вы не знаете, какой будет эффект? — продолжил расспросы король.
Сет-Дар промолчал.
Настоятель сделал шаг от статуи, а затем с опаской оглядел храм, словно видел его впервые.
Кровь продолжала капать, но ничего не происходило. Юноша почувствовал, как его пробирает дрожь: волнение и холод окончательно взяли верх. Начала кружиться голова…
— Кажется, мы увидели достаточно, Ваше Величество, — звенящую тишину нарушил голос генерала Безура. — Я не силен в механике и ритуалах, но навряд ли кровопускание что-то запустит. Разумеется, если вы пожелаете, мы дождемся, пока молодой человек сцедит всю свою кровь во славу эсхатонского бога, но если уж на то пошло, я бы предложил вашим мастерам разобрать статую, чтобы удостовериться, есть ли там секреты.
— Не кощунствуй, Без, — проворчал Ар-Кан. — Твое дело охранять меня, а не давать советы моим духовникам и механикам.
Сет-Дар побледнел и стал сильнее сжимать и разжимать кулак, чтобы выдавить как можно больше крови.
— Этот юноша безумен, — вмешался настоятель. — Когда он нашел древний храм и «Слезы Умы», его обуяла гордыня, и он возомнил невесть что, — голос священника окреп. — Ваше Величество, я беру свои слова обратно: это не чудо, это злобная попытка сорвать ваш молебен, испортить важный для вас и ваших подданных день…
— Ваше Величество, давайте не будем нарушать план. Начните молебен, а я обещаю, что к его завершению буду знать, кто и с какой целью послал сюда этих осквернителей, — подхватил Безур.
— Право слово, молодой человек, я ожидал большего, — разочарованно выдохнул Ар-Кан. — Спасибо за интересную историю, но я хотел бы помолиться.
Стоявший рядом гвардеец вновь схватил Сет-Дара за локоть. Юноша лишь плотно стиснул зубы, понимая, что проиграл все. Он с ненавистью посмотрел на Огненного Уму, и уже в который раз, видимо, из-за причудливой игры теней в подземном храме-пещере ему показалось, что бог смотрит на него, смотрит и улыбается уголками губ.