Призраки подземелий

Юрин Денис Юрьевич

– Ну и что же он тебе в ухо нашептал? – поинтересовался Дарк из чистого любопытства.

– Да ничего особенного… – как ни в чем не бывало сообщил Альто и, взяв в руки секиру, извлеченную из-под кровати, побежал к двери, – просто на веки вечные на стоянке вместо нас останешься… рыбку ловить да гостей незваных мечом в рыло встречать.

* * *

Дарк не покривил душой, признаваясь Румбиро, что частенько не понимает поступков их создателей, а отношение высших сил к инструментам выполнения их воли, то есть к морронам и сынам Великого Горна, просто вызывало у него возмущение. Зачем признавать кого-то «сыном», когда собираешься обходиться с ним, как с жалким приемышем? Впрочем, о деяних Великого Горна Аламез мало что знал, его же негодование было

прежде всего порождено поступками Коллективного Разума, ведущего себя порой так же мелочно и низко, как скупердяй-ростовщик, выторговывающий у бедствующих людей последнюю монету.

Да, порой морронов после смерти возвращали к жизни, и на этом « пряники» от создателя заканчивались, и вступал в силу « кнут», кстати, бьющий довольно болезненно и, как правило, в самые неподходящие моменты. Коллективный Разум принуждал свои творения свершать подвиги на благо человечества, но не давал за это ровным счетом никакой награды, однако жестоко карал, когда его задание было провалено, причем неважно, по вине исполнителя или по объективному стечению обстоятельств. Кроме того, ведение дел Разумом напоминало поступки скупого ремесленника, который желает регулярно получать отменную прибыль, но совсем не хочет обновлять поизносившиеся инструменты или как-то улучшать их. Обычно враги морронов значительно превосходили их по изначальным физическим данным, а Коллективный Разум не только не сделал своих солдат проворней и сильнее хотя бы обычных людей, но даже не удосужился избавить их от боли при восстановлении повреждений иль борьбе с болезнями. Так же нерадив создатель и повелитель морронов был и в том, что относился к легионерам, словно к бездушным инструментам, поручая непосильные задачи и тем самым ломая их, как крушится топор, который не в состоянии прорубить камень, иль ломается опора, когда на нее давит слишком тяжелый груз.

А сегодня Дарк открыл для себя нечто новое. Он почувствовал себя топором, ножом иль рубанком, который, как оказалось, можно было запросто одолжить соседу. Коллективный Разум как будто сдал его в аренду Великому Горну и даже не настаивал на возврате в целости и сохранности. Ну а «новый хозяин» обращался с чужой вещью весьма небрежно, поскольку её вскоре все равно предстояло или отдавать, или положить ржаветь в тайничок, сделав вид, что она потерялась. Но самое обидное, что грозить моррону в случае провала вечным прозябанием на заброшенной караванной стоянке было в высшей степени бессмысленно и даже глупо. Аламез всё равно помог бы Румбиро, хотя бы в память о тех временах, когда гномы ценой своих жизней спасли человечество.

Одним словом, Дарка сильно расстроили слова Румбиро Альто, передавшего ему лишь первую часть повеления Великого Горна. Но, к счастью, горевать моррону долго не пришлось. Окунувшись в водоворот событий, тут же концентрируешься на том, как бы поскорее выплыть, и быстро забываешь о неприятностях, поджидающих на берегу.

Едва покинув следом за торопящимся гномом комнату, Дарк получил наглядное подтверждение своей догадки, что его на время «сдали в аренду». Как ни странно, но новый хозяин обращался намного бережней с одолженной вещью и даже не поленился немного ее усовершенствовать.

Не успел моррон пройти на ощупь пары шагов, как его веки сами собой опустились, а в глазных яблоках стали происходить изменения, к счастью, не болезненные. Прекрасно понимая, что если создатели что-то задумали, сопротивляться их воле бессмысленно, Аламез даже не пытался открыть глаза, которые уже через пять-шесть секунд сами широко распахнулись, а их слуги-веки принялись часто-пречасто моргать. Темнота при этом рассеялась, моррон немного уподобился Сыну Великого Горна и получил возможность видеть в кромешном мраке, притом так же отчетливо, как ясным, солнечным днем. Жаль только, что особо рассматривать было нечего. Длинный коридор, в глубине которого едва маячила уже ставшая крохотной фигурка торопящегося на поверхность гнома, был совершенно пуст, если не считать дверных проемов по сторонам.

Румбиро не стал его ждать, и у него, бесспорно, имелись на то веские причины.

Во-первых, скорее всего гном знал, что Великий Горн наградит союзника новой способностью, и тот сможет самостоятельно выбраться наружу, а во-вторых, Альто был командиром отряда и, как только прозвучала тревога, поспешил возглавить своих людей, точнее, гномов. Долг превыше всего, и его не сравнить с какими-то жалкими условностями, вроде правил гостеприимства, кстати, придуманных людьми и вряд ли почитаемых гномами.

Выжидая, пока веки не станут моргать в привычном режиме, Дарк решил проверить на практике одно смелое предположение. Раз ему был преподнесен дар видеть во тьме, то, возможно, Великий Горн не поскупился и на время избавил его от боли. Размахнувшись, моррон с силой ударил кулаком по дубовой двери и, тут же заскрежетав зубами, похвалил сам себя за осторожность и благоразумие, ведь сперва он собирался проверить догадку на каменной стене и в этом случае точно не отделался бы легким ушибом костяшек. К сожалению, щедрость махаканского божества не была безграничной и умещалась в прокрустово ложе суровой необходимости.

Тихо пробормотав себе под нос: « И на том спасибо!» – Дарк поблагодарил Великого Горна за подарок и пошел по коридору довольно быстрым шагом. Осматривать незапертые помещения было некогда и в высшей мере неэтично, моррон не желал уподобляться неблагодарному гостю, который, как только хозяева отвернутся, начинает копаться в их грязном белье.

За поворотом был еще поворот, затем другой. То ли третий, то ли четвертый изгиб коридора вывел моррона в большой круглый зал, через который, как он помнил, они с сопровождающими проходили и который оказался совершенно пустым, если не считать четырех подпирающих довольно низкий свод колонн да надписей, украшавших стены подобно орнаменту. Возможно, в этих записях и крылись какие-то важные сведения, но Аламез не сбавил шага и даже на минутку не остановился, чтобы их получше рассмотреть. Читать по-махакански моррон всё равно не умел, а любоваться качеством выдолбленных на камне завитушек было крайне несвоевременно, да и если бы кто из припозднившихся гномов застал его за этим занятием, то мог бы и осерчать…

По дороге Дарку так никто и не встретился, впрочем, иного он и не ожидал. Что делать солдату в жилище, когда на подступах враг, а боевые товарищи готовятся к отражению штурма? Быстро пройдя, почти пробежав еще несколько коридоров, моррон очутился у лестницы, ведущей наверх. Сейчас подъем казался не таким уж и большим, число ступеней как будто поубавилось, хотя Аламез и понимал, что это всего лишь игра восприятия, ведь когда продвигаешься вслепую, окружающий мир не только кажется страшнее, но размеры предметов не поддаются точному определению, порой становятся больше, а порою и наоборот.

Поднявшись во внутреннее помещение казармы и сразу очутившись в паре шагов от входной двери, Дарк не поспешил наружу, а благоразумно решил обождать около полуминуты и немного привыкнуть к новому зрению, ставшему не только гораздо четче, но и способному различать цвета да причудливую игру теней. Теперь барак изнутри выглядел гораздо мрачнее, однако появились детали, подчеркивающие подземный колорит и усиливающие впечатление, что он оказался в прошлом, когда по этим пещерным тоннелям еще ходили торговые караваны, а здесь после очередного перехода отдыхали гномы. Немного портили картинку из былых времен отсутствие мебели с утварью да мирно похрапывающие на кроватях разведчики, которых защитники заставы то ли не посчитали нужным, то ли просто забыли разбудить, но от этих недостатков эстетического восприятия было куда проще отрешиться, чем попытаться их исправить. К тому же моррон пока не собирался вырывать Ринву с Крамбергом из крепких объятий чародейского сна. В свете предстоящей схватки с нарушителями гномьей границы у Аламеза не было времени даже вкратце пересказывать попутчикам суть состоявшегося разговора, да и в бою от обоих было бы больше хлопот, чем пользы. Трудно сражаться, когда приходится за кем-то приглядывать и когда подслеповатые напарники мешаются под ногами. Дарк не сомневался, что дар Великого Горна распространялся лишь на него.