Призраки подземелья
Шрифт:
Вначале Йонас пытался улыбаться, но сердитые лица друзей подсказали ему, что за этим неожиданным появлением кроется что-то неладное, и улыбка на его губах увяла. Он сразу нахохлился и отступил в угол.
Костас повернулся к нему:
— Так вот, Йонас, как ты занимаешься! Так-то ты готовишься к переэкзаменовкам?
Йонас понуро молчал.
Симас нагнулся и достал из-под скамейки стопку разных приключенческих книг. Одни были еще совсем новые, должно быть недавно купленные, но попадались и старые,
Ребята рассматривали книги не без любопытства и, пожалуй, с удовольствием почитали бы некоторые из них. Но неподходящая ситуация явно препятствовала этому.
Ромас огорченно воскликнул:
— Йонас, из-за этих книг ты не можешь заниматься! А если сейчас не учишься, то останешься на второй год. Мы решили наказать тебя. Целую неделю ты никуда не пойдешь с нами.
— Ого, не пойду! — взъерошился Йонас. — Не пойду! А если мы будем читать рукопись?
— И читать не пойдешь.
Йонас коварно усмехнулся:
— Но вы же сами не знаете, когда будем читать! Может быть, недели через две.
— И запомни, Йонас, это тебе первое наказание! — так же серьезно, даже с торжественностью в голосе предупредил его Костас. — Если не поможет, больше ты нам не друг.
— Конечно, не друг. Какой же он нам друг! — кричал Зигмас. — Он даже сам себе не друг. Нет! Конечно!
Встреча на дорожке парка
По улице шагали Клапас и Зенонас. Первый, небрежно повесив на шею фотоаппарат, нес в руке деревянный штатив и не шел, а словно шаром катился; второй в синей шляпе, с портфелем в руке — вышагивал серьезно и степенно.
Подойдя к школе, они свернули в парк так уверенно и свободно, будто каждый день ходили по этим усыпанным гравием дорожкам.
Из открытых окон школы доносился стук, смех, голоса. По двору сновали ребята, шел ремонт.
Приятели сели на скамейку, немного обождали. Ребята возились только во дворе, и никто не заглядывал в парк. Клапас установил штатив, закрепил аппарат. Едва он покончил с этим делом, как на усыпанной гравием дорожке показался сторож с железными граблями.
— О, папаша, как поживаем? — засуетился Клапас.
Адомас подошел и поздоровался с ним, как со старым знакомым.
— Опять, значит, снимаете?
— Да, надо повторить. Тогда не вышло: засветил пленку.
— Засветил? — огорчился Адомас.
— О нет, нет! — спохватился Клапас. — Твоя-то фотография вышла как нельзя лучше.
Зенонас вытащил из портфеля черный конверт и подал Адомасу. Тот повертел его, осмотрел со всех сторон и вытащил снимок. На лице старика появилась улыбка. Как живой! На фотографии красовался вытянувшийся, словно на смотру, старик с торчащими усами. В
Подошел Зенонас.
— Ну как?
— Да уж что говорить, хорошо, очень хорошо, ничего не скажешь, — любовался снимком Адомас. — И надо же! Я даже не мечтал. Думал, хоть какую бы карточку иметь. А тут прямо картина. И похож как. А что небритый, вовсе и не видно.
— По-всякому можно снять.
— Сколько причитается с меня?
— Ничего не надо. Это подарок.
Адомас помолчал.
— Спасибо тогда. Может, как-нибудь рассчитаемся. Гора с горой не сходится, а человек с человеком, как говорится, всегда…
— Конечно, конечно, — охотно поддержал Клапас. — Слушай, папаша, чуть было не забыл… Покажи-ка нашу находку, Зенонас.
Тот порылся в кармане, вытащил монограмму и подбросил на ладони.
— У вас тут подобрали, кто-то обронил.
Адомас взглянул на кусочек металла.
— Бывает, — согласился сторож. — У меня вот еще до войны сосед часы потерял.
— Жалко бросать такую вещицу, — вздохнул Зенонас, — может быть, парнишка старался, мастерил… Узнать-то хозяина легче легкого. Кто у вас из учеников с именем на «Р», а фамилией на «Ж» или наоборот?
— Да у нас только директор всех учеников знает, — объяснил сторож. — Учителя — они только тех знают, кого учат. А директор — тот уже всех.
Что делать с этим старым тупицей! Уверять, что двое взрослых мужчин всерьез озабочены тем, чтобы вернуть мальчишке какую-то бляшку? Глупо. Не объяснять же ему, что они ищут хозяина портфеля!
Они не заметили, как рядом с ними остановилась пожилая круглолицая женщина.
— Добрый день, Адомас! — поздоровалась она. — Помогите мне отыскать Ромаса Жейбу.
Клапас и Зенонас вздрогнули — «Ромас Жейба — Р. Ж.». Может быть, им только послышалось?
Клапас шагнул к женщине:
— Простите, пожалуйста, кого, кого?
Женщина оглядела его с ног до головы. Ей строго-настрого было велено не болтать лишнего, а в глазах этого толстяка она заметила слишком большое любопытство.
— А к чему это вам знать?
Клапас, сразу поняв свою ошибку, отступил.
— А он не уехал? — спросил сторож. — Большинство-то ребят поуезжало кто в деревню, кто в лагеря, кто еще куда.
— Он в городе, — заверила женщина.
— Нет, такого не знаю.
— Может, в канцелярии можно узнать?
— Да канцелярия не работает. Начнет работать, когда заявления в первый класс собирать будут. А теперь не работает. Знаете что, напишите письмецо и оставьте на столе в коридоре — есть там такой стол специально для писем. Ребята тут часто бывают, ремонтируют школу, спортом занимаются, за садом ухаживают.
— Хорошо, я напишу записку. — Женщина поблагодарила и пошла в школу.