Призраки солнечного юга
Шрифт:
– Почему тогда они, то есть она, – он ткнул в притихшую Соньку мозолистым пальцем, – сидит на нашем балконе?
– У нее и спроси.
– Девушка! – рыкнул Паша. – Вы какого фига на моем балконе делаете?
– Я вам сейчас все объясню, – оптимистично воскликнула Сонька. – Дело в том…
– Она тут от преследований спасается, – перебил ее лохматый, но не зло, а как-то ласково. – Я давно их заметил. И давно понял, что мудрят они. Зайцем что ли проживаете? – хохотнув, спросил он.
– Зайцем, – согласилась
– Зачем? – опять рявкнул Паша, но на сей раз мы не очень испугались, поняв, что орет он не со зла, а в силу привычки. – Дали бы дежурной пару тысяч, она бы вам раскладушку поставила, тут такое практикуется.
– Скажите – пару тысяч! – возмутилась уже совсем осмелевшая подруга. – Думаете, я располагаю такими деньжищами?
– Я не о долларах, а о рублях…
– Это я поняла. Только у меня всего пара тысяч в кошельке… – Это она врала, у нее там, как минимум, четыре, но Сонька любила на людях прибедняться. – Я учитель, – лаконично объяснила свое бедственное материальное положение она.
– Я тоже! – радостно выкрикнул лохматый. – Я преподаю литературу и русский в школе. А вы?
– Вообще-то я преподаватель начальных классов, но сейчас работаю в музыкалке…
– А я рыбак, – ни с того, ни с сего доложил Паша. – Из Астрахани. Паша Аляскин зовут…
– А меня Женя, – представился второй. – Я из Ростова.
– Он поэт, – уважительно пробасил Паша.
– Ну не совсем, – зарделся Женя. – Так балуюсь…
– А Леля у нас тоже балуются, – ткнула меня в плечо Сонька. – Только она прозой. Второй год роман пишет, да все никак закончить не может.
– Вот здорово! – восхитился Паша. – Сразу два писателя, и оба мои соседи…
– Мальчики, – робко проговорила Сонька. – Может, потом поговорим, а то я есть хочу…
– А давай мы тебя покормим, – предложил Паша, который при ближайшем рассмотрении оказался совсем не страшным. – У меня балык есть, у Женьки булка.
– Да, девочки, давайте к нам, – обрадовался стихоплет Женя. – Посидим, в карты поиграем…
– Спасибо, конечно, – сердечно поблагодарила Сонька. – Только у нее, – кивок в мою сторону, – свидание через час, а я должна сопровождать.
– Жаль, – искренне огорчился Паша. – Но мы еще посидим, да?
– Обязательно, – заверила его я, причем, слово собиралась сдержать, так как очень люблю балык.
– Я вам стихи почитаю, – крикнул в след уходящей Соньке Женя.
Когда мы подошли к «Прибою», Гоша уже был на месте. Стоял в своей любимой позе – ноги на ширине плеч, руки сцеплены за спиной – раскачивался на каблуках и хмурился.
– Опаздываете, – буркнул он вместо приветствия.
– Мы тоже рады тебя видеть, – пропела Сонька, она была в отменном настроении.
– Ладно, пошлите скорее, а то с двадцати двух тридцати у них вход платный, –
Я критически осмотрела Гошу и тайком улыбнулась. А женишок-то мелковат. Аккурат мне по подбородок. К тому же сухляв, так что на моем фоне выглядит эдаким червячком, поэтому от предложенного локтя я отказалась и независимо прошествовала к свободному столику. Сонька попрыгала следом, Гоша за нами.
Мы расселись.
Гоша выжидательно на нас уставился. Мы так же на него.
– Ну? – спросила Сонька нетерпеливо.
– Что – ну? – растерянно заморгал Гоша.
– Что будем заказывать?
– Может, кофе? – осторожно спросил он.
– Какой, на фиг, кофе?
– Тогда чай?
– Ты издеваешься что ли? – разозлилась Сонька. – Кто идет в ресторан, чтобы выпить чая?
– Леля, вам чего бы хотелось? – уставился на меня Гоша.
– Шампанского! – ответила за меня подруга.
Гоша сразу сник, он, видимо, наметил потратить не больше полтинника.
– Я эту шипучку не люблю, – нашелся он. – Может, лучше пивка.
Мудрое решение – пиво самый дешевый из имеющихся в ассортименте спиртных напитков. Дешевле только мензурка с синтетическим джин-тоником.
– Ну давай, – снизошла я. – Только мы любим пиво с креветками. – Это я врала, пиво мы любим и с орехами, и с чипсами, и с «таком», просто меня покоробила его жадность – я, как и всякая россиянка, недолюбливаю скупердяев.
– Ладно, – грустно согласился он и потащился к стойке, решив, наверное, сэкономить хотя бы на чаевых официанткам.
Вернулся Гоша довольно скоро, осторожно неся на вытянутых руках поднос. На подносе имелись три кружки и тарелочка с сушеными кальмарами.
– Креветки я решил не брать, – сообщил он нам, ставя свою ношу на стол. – Какие-то они страшные…
Сонька фыркнула и отвернулась. Поняв, что пира на халяву не получиться, она потеряла к Гоше всякий интерес. Мне же, бедной, пришлось вести с ним светскую беседу.
– А сколько вашим деткам лет? – спросила я первое, что пришло в голову.
– Леночке двенадцать, Ленечке девять.
– А почему вы с женой разошлись? Пили горькую?
– Я не пью… У меня был трудный период…
– Семь лет назад?
– Да… – он тяжко вздохнул. – А она меня не поддержала… Ушла… Уехала к родителям. И деток забрала… – вздох еще горше. – С тех пор я одинок.
Сонька опять многозначительно хмыкнула, типа, кто ж с тобой таким занудой и скупердяем жить будет. Потом как-то удивленно хрюкнула и ткнула меня в бок.
– Ты чего? – пискнула я.
– Смотри, кто пришел, – прокричала она мне в ухо, дабы переорать голосистого певца, исполняющего со сцены известную песню Михаила Круга «Владимирский централ».