Призраки солнечного юга
Шрифт:
– Решил, – вздохнул он, – только ничего пока не получается.
– А по лестнице зачем шастал?
– Видишь ли… Я думаю, что убийца скрылся с места преступления именно по ней.
– По ней, – подтвердила я.
– А ты откуда знаешь? – недоверчиво покосился на меня Эдик.
Я горько вздохнула и выложила ему все, что знаю.
Эдик слушал очень внимательно, не забывая по ходу повествования задавать наводящие вопросы. Когда мой рассказ подошел к концу, он удовлетворенно крякнул и проговорил:
– Молодец,
– Правда? – очень удивилась я. – А можно узнать, что именно?
– Появился мотив! – глубокомысленно изрек он.
– Ты меня, конечно, извини, но я не поняла, откуда он появился…
– Убийца – женщина, так? Жертвы тоже, так? – Я кивнула. – И что из этого следует?
– Что? – тупо спросила я.
– Ревность – вот мотив! – воскликнул Эдик. – Представь, три женщины влюбляются в одного мужчину. Причем, все три эмоционально неустойчивые, то есть нервные. Покойницы ведь именно нервы лечили?
– Покойницы-то нервы, но с чего ты взял, что убийца из той же компании?
– Поверь моему журналистскому чутью, она из той же компании, – туманно ответил он. – И вот эти три психопатки втрескались в одного мужика. А мужик, предположим, отдал предпочтение первой покойнице…
– Лене.
– Лене, – кивнул головой Эдик. – Две другие расстроились. Только одна смирилась, а вторая, самая безбашенная, нет. И, пострадав от зависти, решила устранить соперницу.
– А вторая влюбленная, значит, Катя? – уточнила я. – Ее твоя безбашенная тоже устранила?
– Вот именно! – возликовал душка-журналист.
– Глупость какая! – возмутилась я.
– Почему глупость? – сник Эдик. – По-моему очень правдоподобно. Как говорят, ищи, кому выгодно…
– Во-первых, Лена, если с кем и встречалась, так это с пропавшим Галичем, а Галич пропал за два дня до смерти Кати. И зачем, спрашивается, убивать Катю, если объект твоей любви сгинул. Не логично!
– А во-вторых?
– А во-вторых, ни в кого Катя влюблена не была, и ни с кем не встречалась… По крайней мере, я ее ни с кем не видела…
– Мало ли что! Она, может, с кем-то тайно встречалась…
– Зачем?
– Может, связь была постыдной?
– Со школьником что ли?
– Или с женщиной! – включил свое богатое журналистское воображение Эдик.
– Эка, куда тебя занесло! Сначала говоришь, что Катя с убийцей мужика не поделила, теперь ты ее к сексуальным меньшинствам причислил, которые, к слову, ничего постыдного в своей ориентации не видят…
– Просто я рассматриваю все варианты, – буркнул он.
– Ради бога! Только давай без этих твоих журналистских фантазий…
– Хорошо, тогда твоя версия.
– Еще два часа назад я думала так же, как и ты…
– Так ты тоже посчитала Катю лесбиянкой!
Я закатила глаза, по истине представители второй древнейшей профессии озабочены
– Я посчитала Катю жертвой какой-нибудь полоумной бабы. Я подумала, что Катя могла что-то, или кого-то, не поделить с другой женщиной, ввязаться с ней в драку и нечаянно свалиться…
– Как это нечаянно? – вскричал Эдик. – Сама же говорила, что убийца подготовился: выбрал удобное время, дверь на лестницу открыл…
– По этому, я отказалась от этой версии, – закончила за него я.
– И?
– И пришла к выводу, что все гораздо сложнее…
– Ну, – разочарованно протянул он. – Этот вывод я и без тебя сделаю.
– Я не закончила, – строго проговорила я. – Так вот. Все гораздо сложнее, потому что, если судить по обрывку записки, которую я нашла на потайной лестнице, то история эта давняя … И мне кажется, исчезновение Галича как-то связано с двумя убийствами…
– Почему ты так решила? – заинтересованно спросил Эдик.
– Посуди сам, Галич семь лет назад отдыхал в «Солнечном», как и Катя. А если верить записке, убийца познакомился с Василием именно тут и именно семь лет назад. Мне кажется, что совпадений слишком много, чтобы они были случайными.
– Пожалуй, ты права и над этим стоит подумать, – пробормотал Эдик и застыл в позе Роденовского мыслителя.
– Слушай, – невежливо прервала я его интеллектуальные изыскания. – Сделай доброе дело, поднимись со мной в номер минут на пять, а потом думай, сколько влезет.
– Считаешь, нам хватит пяти минут? – помурлыкал он, не правильно меня поняв.
– Эдик, я не за этим тебя зову, – строго проговорила я. – Мне страшно, понимаешь? В моем номере твориться какая-то чертовщина. То вещи со стен падают, то лампочки мигают, то стоны раздаются, неизвестно откуда. И начинается это безобразие в полночь – ни раньше, ни позже.
– Лампочки мигают из-за перепадов напряжения, это я тебе авторитетно заявляю. Курортникам ведь мало в столовой покушать, мало в ресторане нажраться, им ведь на сон грядущий еще и чайку испить хочется, вот они и врубают ближе к ночи свои кипятильники, а проводка тут, сама понимаешь, дрянная… – Он задумчиво почесал свой кадык и спросил. – Что там еще тебя пугает?
– Картина падет…
– Картина падает из-за вибрации.
– Какай такой вибрации?
– У них на чердаке водонагревательные котлы стоят. Очень мощные. В нормальных зданиях они в подвалах находятся, а в этом дурном санатории на чердаке. А знаешь, почему? – Я пожала плечами – откуда ж мне знать. – Если нагрев снизу идет, до последнего этажа не всегда горячая вода доходит. В лучшем случае теплая, а то из-за плохого напора вообще никакой. А архитектор Беджанян облюбовал для себя именно последний этаж. Вот из-за этих водонагревательных котлов картина и падает. Сечешь?