Призраки солнечного юга
Шрифт:
Номер был таким же, каким я его помнила. Хорошая мебель, фирменная техника, бездарная акварель на стене. Только балконные борта стали выше – над парапетом появилась дополнительная оградительная полоса из железа со следами свежей сварки.
Я вышла на лоджию, осмотрелась. Горы, море, игрушечные домики, тонущие в зелени, загорающиеся огни рекламы, мигающие огни взлетающих самолетов, далекие огни Курортного городка. Прильнув животом к борту балкона и обхватив руками свежеприваренную оградительную полосу, я перекинула туловище через парапет и глянула вниз. Страшно!
Балкончик был не таким широким, как наш в полу-люксе. Узкий, длинный, к тому же не прямоугольный, а изогнутый, что естественно – он шел по краю круглой башни. И эта его изогнутость позволяла смотреть не в одном направлении, а в трех – на юг, восток и запад. Это было очень интересно. Отойдя на один край балкона, можно было увидеть санаторский пляж, кафе «Прибой», заброшенный рыбозавод, а высунувшись по пояс и глянув вдаль – центр города: телеграф, рынок, набережную. С другого края был виден дендрарий, скверик у столовой, лечебный корпус и далекий аэропорт. А, свесив голову вниз, можно разглядеть… задний двор.
Что? Задний двор? Я забилась в самый угол восточного края лоджии, подпрыгнула, повисла брюхом на поручне. Точно! Задний двор! Вон пятачок, на котором мы с Гулей прятались от призрака, вон и трухлявый навес, и ржавая бочка, и живая изгородь из сливовых деревьев – как раз через нее продиралось приведение, спасаясь от двух сумасшедших преследовательниц. За ней бетонный забор, в заборе калитка… Стоп! Калитка! Неприметная железная дверка, встроенная в бетон. Наверное, именно через нее в далекие девяностые вороватые работники выносили награбленное… И через нее, не далее, как сегодня, скрылся так называемый призрак! Отлично он, однако, в планировке территории ориентируется. Ай да призрак, ай да сукин сын!
… Неожиданно в дверь постучали. Я вздрогнула и, немного робея, крикнула:
– Кто там?
– Да открывай ты, пока меня не засекли! – донесся до меня раздраженный голос Соньки.
Я открыла. Сонька вползла в номер, воровато озираясь по сторонам.
– Мания преследования? – хмыкнула я.
– Мне показалось, что за мной следят, – приложив указательный палец к губам, прошептала Сонька.
Я выглянула в коридор. Нацепив очки, оглядела его. Никакого намека не преследование не обнаружила – не иначе Сонька на самом деле начала страдать манией. По-моему, в медицине она называется паранойей.
– Хорошо тут, – сказала страдалица, падая на кровать. – Прохладно!
– Вот и говорю, что хорошо. А ты не хотела…
– Я и сейчас не хочу, – Сонька привстала на кровати. – Ты прикинь, каково тут ночью, когда раздаются стоны, и падают картины… – она передернулась. – Б-р-р!
– Стонов я не боюсь! Подумаешь – стоны! И картину можно снять. Задвинем ее за шкаф, и дело с концом! – хорохорилась я. – Зато мы теперь живем в роскошных апартаментах! Спим каждый на соей кровати… Прикинь, Софья, ты будешь дрыхнуть на софе, а не на полу…
– Только,
– Как не по этому?
– Так. Не по этому. – Она вцепилась пальцами в мой подбородок и нараспев произнесла. – Ты. Вселилась. Сюда. Потому что. Хочешь. Раскрыть. Преступление.
– Ты с дуба что ли упала? Какое преступление?
– Убийство, какое же еще! Знаю я тебя, – она погрозила мне пальчиком. – У тебя в глазах лихорадочный блеск появился, это не спроста…
– Может, у меня лихорадка.
– Ага! И знаешь, как она называется!? Сыщитская!
– Это еще что такое?
– Ну есть же золотая лихорадка. А у тебя сыщитская. Тебе не терпится раскрыть преступление.
– Глупости! – фыркнула я.
– Ничего не глупости. Тебя хлебом не корми, дай только в расследовании поучаствовать!
– Ничего подобного, – вяло отбрыкивалась я. Почему вяло? Да потому что она права: я обожаю разгадывать тайны. Обожаю совать нос, куда не следует. Обожаю строить из себя мисс Марпл, замечу, без всякого на то основания, потому что еще ни одного преступления я не раскрыла, зато дважды в ходе этих дурацких расследований чуть не погибла.
– Мне даже кажется, – протяжно прошептала Сонька, – что ты специально наш номер залила, чтобы вселиться в этот люкс…
– Да ты что! – разозлилась я. – Ты чего мелешь? Чтоб я… Да чтоб на такое…
– Ты и не на такое способна!
– Чтоб я загубила свою дорожную сумку и китайское кимоно! Чтоб поставила под угрозу сохранность шмоток! Да никогда!
Сонька на мгновение задумалась, потом смущенно пробормотала:
– Н-да, с этим я, пожалуй, погорячилась… Свои драгоценные шмотки ты бережешь, как зеницу ока… – Она тряхнула головой. – Ладно, номер не ты затопила. Но, признайся, сюда ты напросилась по одной причине…
– Ладно, уговорила, – устало согласилась я. – Мне, действительно, хотелось бы знать, что на самом деле произошло. Я, действительно, хочу вывести убийцу на чистую воду. И я, действительно, собираюсь немного тут осмотреться, прикинуть, сопоставить некоторые факты, за кем-то последить – с балкона офигательный обзор, я уже проверила… Дверь на лестницу, опять же, напротив нашей… Но как только я замечу что-то подозрительное, сразу пойду в милицию…
– Стоп-стоп-стоп! – вскочила с кровати Сонька. – Что ты там про лестницу болтнула?
– Ты разве забыла о потайной лестнице?
– Та, про которую вы с Вано говорили?
– Та самая. Она закрыта щитом, а он почти напротив нашего номера…
– И куда, говоришь, она ведет?
– На улицу, куда ж еще, а выходит на задний двор. Так что по ней можно спускаться и подниматься, никем не замеченным.
– Значит, и я смогу ей воспользоваться?
– Конечно, только тяжеловато будет – ступени очень крутые.
– Покажи мне ее.
– Пойдем.
Мы вышли из номера. Щит, как я и говорила, был почти напротив нашей двери, только левее, в самом углу коридорчика. Двери за ним видно не было. Вано был прав – если не знаешь, что она там, ни за что ее не найдешь…