Призраки солнечного юга
Шрифт:
– Да, – уверенно соврала я. В конце концов, я действительно очень из-за нашей ссоры мучилась, а что не плакала, так это только потому, что я вообще редко плачу.
Колька потянулся ко мне, чтобы поцеловать, но не успел, так как дверь в очередной раз распахнулась, и в палату вошли двое: мой врач Алексей Палыч и очкастый следователь. Последний сразу бросился к графину с водой, а Палыч ко мне.
– Как себя чувствуем? – поинтересовался он, хватая меня за запястье.
– Хорошо.
– Хорошо – это хорошо. Пульс нормальный, – он переместил
– Могу.
Палыч благодушно кивнул, поцеловал мне ручку (вот старый ловелас!) и удалился. Как только за ним закрылась дверь, я вскочила с кровати и бросилась к следователю.
– Ну как? Поймали?
– Эй, гражданочка, – испуганно шарахнулся он. – Вы поосторожнее, вам вставать нельзя. С вами что случится, я потом буду виноват… – Он дернул подбородком в сторону Геркулесова. – Николай, усади жену на место, очень прошу…
Геркулесов силком уложил меня в кровать, накрыл одеялом, а края его для верности (чтоб, значит, не брыкалась) подоткнул под матрас. После чего обратился к очкастому:
– Все в порядке?
– Да, уже и показания записали.
– В отказ не пошла?
– Нет, все выложила…
– Эй! – выкрикнула я гневно. – Вы чего, так и будете загадками говорить? Мы тоже хотим знать!
Они меня даже не слушали.
– Под дуру косить не будет, как думаешь, Юр? – живо поинтересовался Колька.
– Может закосить, если адвокат подскажет, ты, Коль, сам знаешь, что я тебе говорить буду…
Значит, Юр, значит, Коль. Уже спелись! Вот она ментовская солидарность! Братство Кольца, а в их случае, Наручников и Нагана. И сколько волка не корми… В смысле, сколько в адвокатуре не служи, а мент (Геркулесов несколько лет проработал в органах) ментом и останется…
– Так не честно! – взвыла я. – Я жизнью рисковала, убийцу ловила, а вы мне ничего не говорите… Да если бы не я, вы бы до сих пор думали, что Катя сама свалилась с балкона…
Следователь Юрий хмыкнул и весело глянул на Кольку.
– Всегда она у тебя такая или только под наркотиками?
– Всегда.
– Если бы не я, – продолжала верещать я, – никого бы вы не поймали!
– У нее мания величия, – прокомментировал Колька. – Но я к этому привык…
– Вы бы дело закрыли, если бы не я!
– Кто вам это сказал? – удивился Юрий.
– Вано, – вместо меня ответила Сонька, она тоже была обижена на этих двух шифровальщиков. – Ованес Гаспарян, брат вашего Велика или Валика.
– Наш человек, – кивнул головой Юрий. – Валик его попросил всем это говорить, чтобы не сеять панику среди отдыхающих…
– Это значит, – Сонька прищурилась, – это значит, что вы сразу поняли, что Лену и Катю убили?
– Была такая версия…
– Так что же вы сразу убийцу не арестовали?
– Если бы некоторые несознательные граждане не скрывали от следствия информацию, – повысил голос Юрий, – мы бы его арестовали гораздо раньше…
– Ты о ком? – перебил его Колька.
– А супруге твоей.
– Леля скрывала
– Она была свидетельницей убийства и скрыла это.
– Не может быть! – выдохнул Колька. – Обычно она в каждой бочке затычка!
– Он все врет! – завопила Сонька, решив на сегодня стать моим адвокатом. – Леля ему говорила, только он слушать не стал! Я свидетель!
– Вас потом трое суток вылавливали, поговорить хотели, да вы прятались…
– Мы не прятались, – обиделась я. – Мы отдыхали…
Юрий махнул на меня рукой, и следующие слова обращал уже только Геркулесову.
– Если бы не Ованес, зять моего напарника, мы бы так ничего и не узнали. Представляешь, твоя женушка спелась с местным журналистом Эдиком Касумяном…
– Что-о-о-о? – рявкнул Колюня, буквально подскакивая на кровати.
– Коля, спокойно, ты не так меня понял, – успокаивающе проговорил Юра. – Я имел в виду, что они решили провести собственное расследование. Утереть нос милиции… – Он кинул на меня хмурый взгляд. – Зачем это журналисту, я могу понять, а вам-то по кой бес понадобилось в это влезать?
– Вы же сами только что сказали – чтобы утереть нос милиции, – процедила я.
– Юра, ты ее не слушай, – перебил меня Колюня. – Она вечно глупости болтает… А влезла она в это расследование, потому что считает себя гением сыска… Я ж тебе говорю, у нее мания величия…
– Это точно, – буркнул Юра. – Ладно еще эти два горе-сыщика на последнем этапе расследования попросили помощи у Ованеса, предварительно все ему выболтав. А Вано гражданин сознательный, не чета некоторым, как все узнал, сразу в милицию пришел, все, что знал, рассказал… После этого следствие сдвинулось с мертвой точки и мы буквально за несколько часов смогли вычислить убийцу…
– Значит, наша информация вам пригодилась? – обрадовалась я.
– Пригодилась, – буркнул Юрий. – Но в следующий раз, гражданочка, соблаговолите своевременно сообщать следствию информацию… За сокрытие сведений, это ваш муж подтвердит, статья светит… Это вам не шутки!
– Юра, миленький, – взмолилась я, – ну расскажите мне все… Ну пожалуйста… – Я выдернула руку из-под одеяла и вцепилась ею в Колькину ладонь. – Коленька, солнышко, скажи ему, пусть он расскажет… Мне же нервничать нельзя, а вы…
Я очень артистично всхлипнула и приготовилась реветь, если они так и будут отмалчиваться, но, похоже, моя кислая мина и влажные глаза произвели на них впечатление, они переглянулись, и Юрий примирительно пробурчал:
– Ладно уж, расскажу…
– Это Ольга всех убила? – воскликнула я и вновь попыталась вскочить. – И Катю? И Гулю?
– К счастью, Гульнара Садыкова жива, состояние ее тяжелое, но стабильное. Черепно-мозговая травма, дело серьезное, однако врачи говорят: будет жить… – Он покачался на каблуках и, сменив официальный тон на неофициальный, добавил. – У этой тетеньки оказалась очень крепкая черепная коробка, другой бы на ее месте после такого удара камнем по голове сразу кони бы двинул…