Призраки Сталинграда
Шрифт:
Ожидаемо, акценты исследований и пиара смещаются исключительно на Сталинградский Фронт и неразлучную триаду Еременко-Хрущев-Чуйков. По личной инициативе Никиты Сергеича процесс создания исторического многотомника о войне начинает курировать Институт Марксизма-Ленинизма или проще говоря – ЦК КПСС. То есть, Министерство Обороны свой лимит доверия исчерпало, хотя им управлял относительно лояльный маршал Малиновский.
С другой стороны, Малиновский, как активный участник Битвы, тоже мог претендовать на свою трактовку событий, причем некоторые историки утверждают, что его версия довольно сильно расходилась с официальной. К сожалению, он не успел написать мемуары и во многом из-за этого операция «Большой Сатурн» до сих пор является темным пятном в отечественной
В 1958 году, сразу после пленума, выходит фундаментальный сборник «Вторая Мировая Война 1939—1945» 5 , где в обширной главе, посвященной Сталинградской Битве, Жуков и Василевский вообще не упоминаются!
В 1960 году опубликована та самая шеститомная история «Великой Отечественной войны Советского Союза в 1941—1945 гг.», которая буквально позиционировалась, как «Марксистское исследование»! В 3-м томе 6 есть глава «Разгром немецко-фашистских войск под Сталинградом». Ну и что же мы видим? Черным по белому написано, что ключевыми авторами плана Уран являются Еременко и Хрущев – теперь уже официально.
5
Вторая Мировая Война 1939—1945 / под ред. Платонова. – М.: Воениздат, 1958. – 931 с.
6
История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941—1945 гг. Том 3. Коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны (ноябрь 1942 г. – декабрь 1943 г.) – М.: Воениздат, 1961. – 652 c.
Сухая статистика многотомника говорит сама за себя – в первых пяти томах Жуков упомянут 16 раз, а Хрущев – 126. В главе по Урану создается впечатление, что Василевский находится в подчинении у Еременко, а фамилия Жуков просто вычеркнута – вместо его фамилии раз за разом используется термин «Ставка».
В 1958 году было возобновлено издание Военно-Исторического Журнала, чтобы упорядочить и контролировать процесс создания политически выверенной картинки мира. Вот типичная цитата из очередной статьи хрущевского периода:
Разъедающие нас сомнения рассеял Никита Сергеевич. – Войска Ватутина и Рокоссовского идут хорошо, – сказал он. Ну, посудите сами, если потеряем сегодняшний день, то оставим Паулюсу лазейку… Мне думается, что следует начинать несмотря на погоду. Довод Н. С. Хрущева окончательно убедил нас и мы подали команду войскам 7
Тут же, не отходя от кассы, Еременко, Воронов, Батов и Чуйков пишут мемуары, чтобы закрепить результат. Их воспоминания, конечно, умеренно критикуют, со страниц того же ВИЖ, но в целом, эта линия партии остается генеральной.
7
Попов М. Южнее Сталинграда // Военно-исторический журнал. 1961. №2, С.76
В чем же принципиальное отличие этой версии №3 от предыдущих двух версий, кроме персоналий?
Основное различие состоит в том, что в новом варианте осторожно стали упоминать и об ошибках, допущенных во время Сталинградской Битвы. Причем речь шла не только о перекладывании вины на «мертвых», но и о некой коллективной ответственности за прошлые неудачи.
Кремль. 22 июня 1961 года
Команду на подобную откровенность дал лично Хрущев – в отечественную историографию тоже пришла оттепель. И если бы эпоха Хрущева продлилась еще 5—7 лет, то версия 3.0 имела все шансы стать последней. Однако человек предполагает, а бог
версия 4.0
Наступает осень 1964 года, Никита Сергеич уходит в небытие, а у Брежнева, как вы понимаете, совершенно другой взгляд и на войну, и на историю.
Во-первых, у Леонида Ильича нет «скелетов в шкафу», то есть ему нечего скрывать. В отличие от того же Хрущева, который был «лицом, принимающим решения» и во время Харьковской катастрофы, и во время отступления к Сталинграду.
Во-вторых, Брежнев не был связан напрямую с военными элитами «сталинской закалки» – для него все равны. Поэтому новый Генсек стоял над схваткой скорее в качестве арбитра – желания карать и переписывать историю под себя у него не было. Как вы помните, Леонид Ильич больше любил награждать, а разбираться, кто в этой внутриэлитной песочнице генеральных инспекторов молодец, а кто «немолодец», ему было не особо интересно.
В-третьих, делить с кем-то славу и почет ему тоже не нужно, так как при его скромной должности начальника политуправления армии претендовать на звание полководца он не мог даже теоретически. Это потом уже доброжелатели подложат ему свинью в форме «Малой Земли» и ордена Победы, а пока Брежнев стремится к справедливости для всех.
Поэтому Жукова и Василевского, пусть неофициально, без помпы, но выпускают обратно в публичное поле, запуская тем самым остросюжетную дискуссию на военную тематику – начинается война мемуаров.
Георгий Константинович пробует печататься, он дает интервью, по возможности выступает, короче говоря, всячески проявляет активность, хотя формально обвинения 1957 года с него не сняты.
9 мая 1965 года Жуков стоит на Мавзолее, среди руководства страны, публично демонстрируя свою, пусть частичную, но реабилитацию. На фото хорошо видно, как Еременко демонстративно отвернулся, всем своим видом показывая отношение к опальному полководцу. Однако Жукову вручают орден Ленина, потом орден Октябрьской Революции, давая всем остальным понять, что маршал Победы теперь под защитой. «Жуковцы» вновь поднимают голову, а их противники вынуждены искать компромиссы и обходить острые углы.
Как по волшебству, к примеру, из второго издания книги П. И. Батова, вышедшего в 1966 году, исчезают антижуковские пассажи. Тот же Желтов в своей программной статье об улучшении партийной работы в советской армии максимально расписал «исторические решения» октябрьского пленума КПСС, но ни разу не упомянул Жукова 8 .
В 1966 году Жукова с одобрения ЦК КПСС приглашают консультантом для киноэпопеи «Освобождение». Более того, его еще неизданные мемуары частично становятся основой для сценария к фильму. После того как по состоянию здоровья Георгий Константинович больше не мог консультировать, он предложил вместо себя Штеменко, который также является одним из важнейших персонажей этой книги.
8
Желтов А. Руководство КПСС строительством советских вооруженных сил в послевоенный период // «Военно-исторический журнал». 1965. №2. С.10
Тем не менее борьба за прошлое продолжалась даже с учетом частичной реабилитации маршала. Из письма Жукова Рокоссовскому по поводу роли Еременко в операции Уран:
Я не хочу здесь касаться возмутительных его выдумок о своей роли в контрнаступательной операции в районе Сталинграда и деятельности Хрущева. Кому-кому, а мне-то известна их роль. И не случайно то, что Еременко был отстранен Сталиным от операции по ликвидации окруженной группировки противника, а вверенные ему войска были переданы в состав Донского фронта 9
9
Письмо Жукова Рокоссовскому 29.04.1965 г. // РГВА. Ф. 41107 Оп. 2. Д 13. Л. 29