Призраки страсти
Шрифт:
Наталья с оторопью слушала циничные, запредельно бессовестные рассуждения шефа. Человека, которого она считала мудрым и компетентным, хотя и снобом, под началом которого была рада работать. Шефа, предлагавшего ей теперь предать и продать Стасика и Романа. А вместе с этим и свою совесть, и свою душу, и свою жизнь.
Но, вероятно, Кирилл Львович даже не осознавал, насколько чудовищно его предложение. Он рассуждал как прагматик, как опытный бизнесмен, как человек, отлично знакомый с исполнением законов в современной России.
– И
– Рад, что логика взяла верх над эмоциями! – пропел радостным тоном Кирилл Львович. – Я так и знал, что ты согласишься, Наташа. Конечно, твоего сынишку жаль, но посуди сама – ты еще баба нестарая, родишь другого ребенка. И даже не одного. Или, если что, можете с мужем усыновить или удочерить кого. Денег у вас будет достаточно! Забыл сказать, что в Питере работу не только тебе найдут, но и твоему Роману. Причем получать он будет раза эдак в два больше, чем сейчас.
Завести новых детей? Воспитать их на деньги Набоки? Ни за что!
– Так сколько же? – произнесла Наталья, переставая дышать.
Кирилл Львович назвал сумму. А затем, не услышав ответа Натальи, быстро добавил:
– Причем не в деревянных, а, конечно, в евро. Ты подумай, это же целое состояние! Вы своих новых детей можете за границу сначала учиться, а потом и жить отправить. И сами туда переехать. Я бы, если бы мне предложили, тотчас согласился бы.
Последняя фраза, конечно, был апофеозом угодливой мерзости и моральной тупости. Кирилл Львович, так старавшийся склонить Наташу к заключению сделки, совсем уж переборщил.
– Тогда и соглашайтесь! – заметила Наташа. – Потому что я обещаю вам ту же сумму за то, что вы, Кирилл Львович, позволите убить вашу Машеньку.
Машенька была трехлетней дочуркой шефа от второго брака с третьеразрядной актрисулькой, моложе себя на двадцать с гаком лет (прежнюю супругу, его ровесницу, мужчина бросил без зазрения совести). Кирилл Львович каждый божий день раз эдак по сорок, если не по пятьдесят, поминал свою Машеньку – красавицу и умницу, самого гениального ребенка на свете. От первого брака у него было четыре сына, давно уже взрослые, и Машенька стала его идолом.
– Что? – просипела трубка. – Тогобицкая, что вы сказали?
Снова на «вы» и уже по фамилии. Какие, однако, метаморфозы! Какими же пламенными моралистами вдруг становятся мерзавцы с продажной душонкой, когда речь заходит о них самих, об их чадах и домочадцах, о том, что свято и дорого им самим.
– Вы меня отлично поняли, Кирилл Львович! – заявила Наталья, в тот момент услышав, как в квартиру вернулся Вальдик.
Молодой человек поставил в угол спортивную сумку, снял неизменные солнцезащитные очки и отсалютовал Наташе рукой, послав ей милую улыбку. Наталья, стоявшая в холле, вернулась в свою комнату, закрыла дверь и продолжила разговор:
– Готовы ли вы сами продать свою Машеньку за
Трубка хрюкнула и пискнула. Наконец раздался голос Кирилла Львовича – резкий, неприятный, злобный:
– Не ожидал я от тебя такого, Тогобицкая, не ожидал! Что, цену хочешь набить? Думаешь, Набока больше даст? Уверяю тебя, не даст!
– Ну, тогда и вам за вашу Машеньку больше не перепадет! – отрезала Наташа. – Так вы согласны, Кирилл Львович? Способ умерщвления вы, так и быть, можете выбрать сами. Весьма великодушное предположение с моей стороны, потому что Виктор Денисович Набока убил моего Стасика тем способом, который сам посчитал нужным!
Наталья упрямо била в цель. Ей хотелось, чтобы Кирилл Львович помучился хотя бы отчасти так, как мучилась она. Чтобы испытал хотя бы долю тех терзаний, которые испытывала она. Чтобы понял: став прислужником монстра, и сам превратился в монстра!
Таким же, как Хранитель Коридора. Безжалостным, алчным до плоти и крови, необычайно уродливым и обладающим только одним инстинктом – безмерным, неутоляемым аппетитом.
– Тогобицкая, я хотел тебе помочь, как твой друг. Как начальник. Как отец, в конце концов. А ты мне в душу плюнула! Да нет, что там плюнула! Ты, ты, ты…
И тут он произнес сакраментальную фразу:
– Ты уволена! Да, уволена! На работу больше не являйся, я прикажу тебя не территорию фирмы и семинар-центра не пускать!
– И за что же уволена? – спросила Наталья, ничуть не расстроившаяся от этой вести.
– Юристы найдут за что. Машенька… Надо такое измыслить – предложить убить мою Машеньку! Чтоб ты сдохла, тварь! Как и твой сраный щенок!
Таковы были последние слова, которые Наталье довелось услышать от Кирилла Львовича. Шеф повесил трубку, и разговор завершился. Прижимая к уху исторгавший короткие гудки мобильный, женщина думала о том, что, в сущности, не отказалась бы умереть. Больше на этом свете ей делать нечего. А там, за порогом, по ту сторону ДВЕРИ, она встретится со Стасиком. Возможно… Хотя возможно, что и нет…
Раздался тихий стук, появился Вальдик. Поинтересовался, все ли в порядке.
– Меня только что уволили, – сообщила Наталья. – Но причин для волнения нет. Потому что я все равно не смогла бы работать на столь низкого человека и его фирму. Да мне никто бы и не позволил.
– Понимаю. А я избавился от вашей сумки. Ну, той, с монитором. Как и обещал, выбросил в Москву-реку, – произнес Вальдик несколько смущенно.
Наталья взглянула на гламурного зайчика, перебивавшегося ублажением немолодых деловых дам, и поняла – а ведь по сравнению с «солидным бизнесменом» Кириллом Львовичем он просто ангел во плоти!