Призраки
Шрифт:
– Кто обставил?
– Кто-кто… спецслужбы, говорю же тебе!
До позднего вечера Кузьме пришлось выслушивать это «тайное знание». Квартиру приятеля он покинул посвящённым во все величайшие тайны современности. Рассказал Андрюха и про ядерную войну, и про то, что крылатые – это инопланетяне, контролирующие человечество, и что правительства всех стран теперь вынуждены работать на них и дурить людям мозги, а их базы находятся в каждом городе. Здесь это – заброшенная воинская часть. Именно поэтому там происходят странные вещи, и пропадаю все,
Домой Кузьма вернулся жутко уставший от всей этой болтовни. Теперь и он обладал «тайным знанием». Правда, словам Андрюхи он не верил, но в окружающей реальности творилось столько непонятного, что конспирологическая ахинея порой начинала казаться не таким уж и бредом.
На следующий день Кузьма предпринял третью попытку покинуть город.
Глава 4
Дед Максимыч нагнал Кузьму на выезде из города. Кузьма миновал ворота воинской части и уже полчаса шагал вдоль коричневого от грязи отбойника, когда услышал за спиной звук мотора. Рядом затормозила белая грузопассажирская «Газель».
– Эй, Кузя, ты, что ли? – высунулся в окно Максимыч. – Далеко путь держишь?
– А, здорова! В Иркутск. А ты куда?
– А я к сыну в Нижнеудинск. Ты пехом, что ли, собрался?
– Может, и пешком, если попутки не будет.
– Совсем одурел? Эдак неделю топать будешь. Садись, до Красной Пашни подброшу, а там автобусы ходят.
Кузьма затолкал на заднее сиденье разжиревший от вещей и консервов походный рюкзак и дробовик, после чего забрался сам, и «Газель», гремя мостами и расшатанными задними дверями, помчалась дальше.
На переднем сиденье рядом с водителем лежал видавший виды, потёртый АКСУ, который Максимыч прихватил, когда ушёл из дружины год назад. С тех пор старик промышлял животноводством и иногда охотой. Нравилось ему это дело. Всё лучше, чем всякую пьянь в обезьянник таскать – так он считал. И Кузьма был с ним частично согласен.
Максимычу повезло, как мало кому в этом мире: его сын выжил во время эпидемии. Сейчас он работал в Нижнеудинске директором консервного завода и иногда подкидывал папаше продукцию. А Максимыч ему мясо сбывал. В общем, неплохо устроился.
– На кой тебе в Иркутск-то понадобилось? – поинтересовался старик.
– Хочу добровольцем пойти крылатых убивать.
– Э, вон оно как! Что это тебе в башку стукнуло?
– Да вот, думал-думал и решил.
– И это правильно, я считаю. Сам подался бы, коли б помоложе был. А что? Стрелять умею. В армии снайпером служил, глаз до сих пор зоркий. Только кому там нужна такая старая развалина? Это дело молодых. А чего ты пешком попёрся-то? Далеко ведь. У тебя машины разве нет? Была же вроде.
– Была. Только сломалась. А чинить некогда, и запчастей, наверное, уже не найдёшь на такую модель.
– У тебя же японец, как я помню?
– Ну да. Лэнд Крузер с правым рулём.
– Э-э, – Максимыч махнул рукой. – Тогда понятное дело. Не для наших условий ихние тачки. За ними постоянный уход
– Всё равно запчасти скоро закончатся. На лошадях будем ездить.
– Да ладно тебе! Чего им кончаться-то? Своих умельцев нет, что ли? Вон в Нижнеудинске мужики фирму открыли, карданы сами делают на заказ, цилиндры вытачивают, всё почти мастерят.
– Откуда оборудование достали?
– Так с заводов закрывшихся. Как ведь бывает? Хозяин помер, а добро бесхозное осталось, никому не нужно. Обычно у чиновников да вояк ума хватает разве что всё растащить и продать. А то и вовсе станки гниют годами. А тут повезло, толковые ребята попались… Эх, всё просрали…
– Кто просрал? Толковые ребята?
– Да не! Ты чего? Наоборот, мужики за дело взялись. А просрали чиновники наши. Вон какой бардак развели. Что ни говори, Кузя, а при советской власти такого бы не было.
– Думаешь?
– Уверен! Не было раньше такого бардака. Это потом всё разворовывать стали. Лишь бы продать подороже. Всю страну продали, гандоны! Производства нет, медицины нет, образования нет…
И Максимыч в который раз взялся рассуждать о том, как хорошо было во время его молодости и как плохо потом. Естественно, завёл речь про коррупцию, бандитизм и прочее. Поведал в десятый раз историю о том, как предыдущего директора консервного завода за воровство арестовали, и про то, как на дорогах постоянно приходится кому-то деньги отстёгивать, чтобы пропустили, причём всегда почему-то разным группировкам. Даже военные иногда подобным грешат. Слышал Кузьма и такое. Опасно было на дорогах.
Внезапно Максимыч прервал разговор и начал прислушиваться, затем съехал на обочину и затормозил.
– Чо-то в моторе стучит. Ща, погодь, гляну, – сказал он, вылезая из «Газели».
– Помочь?
– Да ты не суетись. Позову, если надо.
Максимыч долго копался под капотом, пару раз заводил мотор. Вернулся за руль злой, тихо матерясь себе под нос.
– Что случилось? – Кузьма забеспокоился.
– Да, кажись, поршень по пизде пошёл. Вот же непруха! Думал, ещё бегать и бегать будет. А тут на тебе… Не поеду я дальше, короче. Чинить надо. Не хочу в тайге застрять. Обратно бы дотянуть.
Кузьма ушам не верил. Третий день подряд он пытается уехать из города, и каждый раз ему мешали внезапные, как понос, препятствия. Необъяснимая авария, отцепленный загадочным образом вагон, поломка…
– Ладно, дальше я сам, – Кузьма отодвинул дверь и собрался вылазить.
– Ты чего, Кузя, совсем сбрендил? – остановил его Максимыч. – Куда ты там собрался? Тут же тайга кругом. До Красной Пашни двести пятьдесят километров пилить. Давай обратно отвезу, и там жди попутку, сколько хочешь.