Призвание: маленькое приключение Майки
Шрифт:
Майка стояла, не смея открыть глаза. Тишина обступила ее ватной стеной. Майка сосредоточилась изо всех сил, стараясь разобрать хоть какой-то шорох. И не ошиблась.
Телянчикова лукавила. Молчание вокруг девочки было обманчивым: исподволь, вкрадчиво к ребенку стали просачиваться звуки. Вначале это было похоже на мерное речное течение. Отдаленный поток мчался куда-то и что-то нес. Затем к его голосу присоединился шепот ветра, а вот и первый явственный звук: «Бум-бум, бум-бум». Молоточек мягко постукивал по наковаленке, убыстряя
Майка слушала себя.
Она была живая, а значит, миру нельзя было притворяться придуманным. «Чепуха», — раз и навсегда уверилась девочка и открыла глаза.
Но Фея и впрямь испарилась. Не было и слоника Тоши — вереница элефантов на комодике красовалась без него.
— Ау! Где вы?
«Она и правда — неправда?» — с опаской подумала Майка, но тут же отмела эту неуютную мысль.
— Мумс…
Девочка заглянула под матовый стол и увидела там Фею, которая, скрючившись, держала на руках своего элефанта-непоседу. Заскучав, слоник Тоша играл хоботом с лепестками хризантемы.
— А я вас вижу, — сообщила девочка.
Фея выбралась из-под стола. Она была огорчена, хоть и старалась выглядеть беспечной.
— Хотите еще конфету? — спросила она.
— Да, но сладкого много нельзя. Вредно, — с сожалением произнесла Майка.
— Вам и никому другому решать, что полезно, а что нет, — в голосе Феи проступила досада. Теперь он и впрямь звучал надтреснутым. — Это ваш мир. Ваш! Это вы придумали его и все вокруг только ваша иллюзия! — она топнула сапожком. — Разве плохо?
— Хорошо, — кивнула Майка. — А если однажды окажется, что он все-таки настоящий…
— И пускай! Зато у вас будет множество приятных дней позади, когда вы считали, что мир создан для вас одной! Живите настоящим, ребенок. Ведь наше бытие — вечно длящееся сегодня. Вчера нет, как нет и завтра. Только сейчас! Сегодня! Себе! — воздух вокруг нее вновь всколыхнулся. — Ну! Попробуйте!
Майка стояла как была.
— Я не могу, — смущенно призналась она.
— Вас что-то гнетет?
Если бы Майку спросил кто-то другой, то она, конечно, сказала бы «нет». И не соврала бы. Но под бездонно-черным, прекрасным взглядом Феи Майка не устояла: она сказала такое, в чем и себе признавалась лишь самым краешком.
— Я не очень красивая, — полушепотом произнесла она.
Фея Телянчикова рассмеялась — по комнате будто разбежались сотни хрустальных колокольчиков.
— Вы очаровательны, когда говорите глупости, — сказала она затем с извилистой улыбкой. — Вы правильно их говорите, это производит впечатление, но не забывайте, что глупости — это всего лишь глупости. А правда в том, что мы настолько красивы, насколько хотим. Надо лишь признать свое право жить для себя.
Слоник в ее руках согласно продудел.
«Неземная женщина», — с восторгом подумала Майка.
— …Совсем одна, опять одна… — нараспев произнесла красавица известную
Майке стало до яснейшей прозрачности ясно, что Фея Телянчикова любит быть сама по себе. Красивая, тонкая…
— Да, мне тоже очень понравился стишок, — сообщила девочка, чувствуя себя обязанной что-то сказать красавице.
— Стишок? Какой стишок? — Телянчикова вмиг заледенела, а голос ее оделся морозной стужей. — Я не пишу стишков.
— Конечно-конечно! Вы не пишете! — поспешила согласиться Майка. — Он не ваш стишок. Его тетя Сима придумала. Ну, та самая из леса…
Глаза Феи расширились и будто еще больше почернели. Ее взгляд из прохладно-успокоительного преобразился в обжигающе-жгучий.
Школьница испуганно попятилась и забормотала:
— Прекрасный стишок… Про ресторан, кажется. Мне очень понравилось, я его наизусть сразу выучила… Сидит. Одна. Без ложки с вилкой. Вся оскорбленная до дна. Остыл обед. Судьба постыла. Сидит. Голодная. Она…
Красавица вознегодовала:
— Стишки? Кенгуру? Я?!
«Да, точно! Тетя Сима не только похожа на кенгуру, она кенгуру и есть», — сделала девочка судьбоносный вывод, от которого тут же отвлеклась.
— Ложь! Клевета! — Фея уже полыхала огненной головешкой, острые каблучки сапог впивались в пол, хризантема в волосах ядовито зажелтела. Где-то за Майкиной спиной жалобно зазвякали стеклянные цветочки.
— Мумс, — укорил ребенка бирюзовый слоник.
— Вы, ребенок, еще слишком малы, чтобы принимать на себя такую ответственность, — голос волшебницы теперь был уже слишком звонок. Он был острым, как тысячи разбитых хрустальных колокольчиков.
Фея Телянчикова махнула Майке «брысь» и отвернулась. Доверительный разговор был окончен.
«Никогда, — обещала себе девочка, пробираясь к двери сквозь стеклянный лабиринт. — Никогда-никогда не буду говорить лишнего. Пусть меня хоть за язык тянут».
Наивная.
Под колпаком
Коридор был забит людьми. Они куда-то неслись, к чему-то стремились, но стеснения Майка не чувствовала.
Посторонние аккуратно ее обходили и даже взгляды обитателей «Детского мира» скользили мимо, совсем ее не замечая.
— Сегодня, сегодня, сегодня, — раздавались возбужденные голоса.
— Правда?
— Точно так, именно сегодня!
— Будет нам!
— Будет…
Говорили вроде бы понятно, но Майка ничего не соображала: что сегодня будет?
Невидимкой она двигалась сквозь человеческую толщу. Девочке это было ново: ты вроде бы на виду, но вид твой никому неинтересен.
Она шла, напитывалась необычным чувством и, может быть, совсем скоро совершила бы какую-нибудь глупость. Встала на голову и завизжала бы изо всех сил, чтоб в кабинете Телянчиковой все банки полопались. Надо же чем-то заниматься, когда ты предоставлен сам себе. Когда тебя не слышат.