Призванный. Возможно, баллада.
Шрифт:
– А куда и зачем в таком случае я иду?
Вопрос выходит за пределы компетенции отдела научно-прикладной информации. На кого переключить, на психологов или капеллана?
– Картографов давай, шутник.
Переадресовка связи
Отдел прикладной геодезии…
–
Приложите кроки к экрану.
Одной рукой, дабы не прерывать контакт, достаем обрывок старого плаката.
Сканирование
Сличение с данными аэрофотосъемки
Идентификация.
Краткая справка:
Настоящий район изучен плохо. Наземная разведка не проводилась. Терминал установлен только на входе. Продвинуться вглубь никому не удалось.
Справка в самом деле краткая, тут не придерешься.
– Враждебно настроенное население?
Про население ничего не известно. С первой же развилки все дороги выводят обратно за пределы, причем каждый раз в разное место. Видимо, район представляет собой зону пространственной аномалии. Принципы, на которых базируется топология названной области, не выявлены. Закономерности возникновения той или иной конкретной модели никак не прослеживаются.
Принципы не выявлены, закономерности не прослеживаются… Сказки надо было в детстве читать. Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю, что. Чего уж тут непонятного?
Вынимаем пальцы, осматриваем ногти. Можно и во дворец, царевну сватать.
Над городком стоит тишина. Куда народ-то подевался? Неужли в Холодный овраг отступили? А, вон в кустах акации что-то шевелится. Залегли, затаились.
Обводим взглядом окоем и направляемся по стратегической северной дороге.
Черт, а не примут ли нас в защитных рядах за дезертира? С другой стороны, мы ж не назад, а совсем даже наоборот.
Из густых камышей лягушачьей заводи высовывается лампасный в засученном выше колена галифе.
– Ты куда, да еще в полный рост?
– Разведка боем, – отвечаем, не снижая темпа. – Засекай огневые точки.
– Лады, – отвечает лампасный и скрывается в сомкнувшихся зарослях.
Больше на глаза никто не попадается. Ничейная полоса.
Первые живые обнаруживаются лишь возле развилки. Но серо-грифельные ящерки, выползшие из трещин когда-то монолитного блокпоста, лишь греются в утренних лучах и атаковать никого не собираются. Городок для них вообще за пределами восприятия.
Продолжаем
Дорога принимается выписывать длинный синусоидальный извив в направлении восходящего солнца. Через пару-тройку километров устойчиво берет влево и постепенно выворачивает на север.
На выходе из пологой дуги, уже в спину, раздается хрипловатый голос:
– А ты знаешь, что у тебя между лопаток бабочка пррристррроилась?
Замедляем шаг и осторожно оглядываемся.
На суку раскинувшегося у левой обочины дуба восседает какой-то странный филин с маленькой хохлатой головой и непомерно большим горбатым клювом.
Ба, да это же старый знакомец, вытащенный из-под барачных развалин! Попугай сугубо армейской раскраски.
– Пусть сидит, – отвечаем, – не велика тяжесть. Или ты настроился ее склевать?
– Б-р-р-р-р! – передергивается экзотический пернатый. – Я столько лет этими бикарррасами питался! Не напоминай, а то вырррвет!
Час от часу не легче. Хорошо еще, не под самым стволом остановились. Но тему все же лучше сменить.
– Здесь-то чего делаешь?
– Орррехи да ягоды на завтрррак себе пррромышлял. Теперь перрредыхаю!
Попугай сдержанно икает.
– Ночуешь в дупле?
– Что я, муж совы, что ли? Гнездо у меня в горрродке. Только у них там, похоже, война началась. Уж не пойму с кем. Может, с куррркулями из поселка чего не поделили.
– Отбились городошные, можешь возвращаться.
– Все ррравно мне их рррожи не нррравятся!
– Ты птица вольная, летел бы себе на родину.
– Да я кррроме клетки ничего и не видел! Даже не знаю, откуда пррроисхожу! К востоку или западу забирррать, какой из океанов перрресекать горррдым альбатррросом! Говорррил хозяину своему, купи книжку, пока еще пррродают, да он из рррайона один лишь коньяк пррривозил, на остальное уже не хватало!
– Подожди, из района? Так это было до?
– Ну да, после им деньги перррестали выдавать.
– «Пока еще продают…» Ты что же, предчувствовал?
– Да как не пррредчувствовать, когда каждый вечеррр пррро то только и слышал. «Вот как гаррркнет! Весь барррдак медным тазом накррроется!»
– А чем, говоришь, хозяин твой занимался?
– Не знаю, я как-то со скуки поинтеррресовался, так он меня на тррри месяца в темный чулан перрревел, лишь на показательные рррастрррелы выносил вместе с клеткой.
– А работал он где?
– На пусковой. Но не охррранником, да и в ррракетах вррроде не ррразбирррался, все больше пррро какие-то поля талдычил. Однако и на агррронома не шибко похож, у себя на службе они вообще в белых халатах ходили, даррром что в забрррошенной шахте рррасполагались.
– Про халаты-то откуда тебе известно?
– Да он, когда в отпуск уезжал, меня туда на вррремя опррределял. В какую-то огррромную залу, в один угол с белыми мышами в вольеррре. Так вот мужик, которррый корррм нам ррраздавал, всегда был в белом халате, хотя трррезвым оставался ррразве что до обеда.