Призыв мёртвых
Шрифт:
Он остался с ней в ее личной приемной. Эрин наблюдала, как он расхаживал туда-сюда по комнате, выглянул на балкон, смотревший в сторону гавани Эсторра, обошел просторное помещение по периметру, мимо украшавших стены полуколонн и ниш, с бюстами и портретами прежних Адвокатов и великих полководцев и, помедлив перед образом своего деда, кивнул, не иначе как извиняясь за нынешнее состояние Конкорда. Потом поднял взгляд на зеленые шелковые занавеси, скрывавшие никогда не нравившуюся Эрин мозаику, которая прославляла деяния Всеведущего, вернулся в центр зала и встал напротив стола, за
— Ты готова? — спросил он.
— С того мгновения, как вышла из экипажа, Пол. Просто ждала, когда тебе надоест протирать подошвами мой мрамор.
— Она даже не раскаивается, — сказал Джеред.
— Она никогда не раскаивается.
— Но до сих пор она все же не совершала столь серьезных преступлений. Эрин, она хотела сместить тебя и занять твое место. И едва не преуспела в этом. Если бы я чуточку опоздал, если бы Восходящие поддались ей…
— С тем, что сделали Восходящие, я разберусь позднее. А вот ты уже заслужил мою искреннюю признательность.
Эрин склонила голову набок и улыбнулась ему, человеку, чье немолодое, суровое лицо избороздила морщинами забота о Конкорде. Человеку, одно присутствие которого согревало ее и давало ощущение безопасности.
— Я знаю, почему ты говоришь это мне, и обещаю, что не позволю ей вывести меня из равновесия. Но мне нужно встретиться с ней наедине. Постой за дверью, если хочешь, но с этим я должна встретиться лицом к лицу, как одинокий, стареющий Адвокат.
Джеред кивнул и наконец сел.
— Я все-таки сомневаюсь, Эрин. Она убийца, обвиняется в государственной измене и должна быть сожжена. Но все обвинения следует доказать публично, это единственный способ успокоить город.
— Послушай, Пол, мы с Фелис когда-то были друзьями. В свое время она совершила немало выдающихся деяний на благо и во славу Конкорда. Я знаю ее не один десяток лет. Несомненно, то, что она совершила, непростительно, однако я обязана предоставить ей возможность объясниться со мной наедине. Возможность какого-то искупления.
— Что ты собираешься ей сказать?
Эрин понурилась.
— Ох, Боже Всеведущий, сама не знаю. Что можно сказать канцлеру Коройен?
— Одинокий Адвокат… — Джеред попытался улыбнуться, но у него не получилось.
— А ты ведь даже не спросил меня, как прошло заседание сената во дворце Соластро, — заметила Эрин.
Она снова пригляделась к нему и ощутила масштаб того ужаса, свидетелем которого ему довелось стать во дворце. Ведь чтобы потрясти Пола Джереда, требовалось нечто из ряда вон выходящее.
— А ты не спросила меня насчет Карка и Гестерна. Но не будем хвататься за все сразу.
— Конечно, всему свое время, — кивнула Эрин. — Но тебе нужно при первой же возможности найти Арвана Васселиса и мою дочь. Собрать вместе их, Марка Гестериса, Элиз Кастенас и, может быть, Ардуция.
— Да что случилось?
— Половина Конкорда решила не посылать войска, а самостоятельно защищать свои жалкие границы, — промолвила Эрин и почувствовала, как багровеет при одном лишь этом воспоминании. — Так что придется обходиться практически теми силами, что находятся сейчас в Нератарне, Атреске и Госланде.
— Только
— И Тундарра тоже, Пол. Мне очень жаль.
Краска отхлынула с лица казначея. Он замер, повернулся к портрету своего деда, прочистил горло и сглотнул. Когда Джеред обернулся к ней, Эрин показалось, что в его глазах блестит влага, но, возможно, в них просто отражался свет лампы.
— Я велю, чтобы к тебе привели канцлера. Сохраняй спокойствие. — Джеред поклонился и направился к выходу.
— Пол!
Он оглянулся.
— Всему свое время. Давай сначала разберемся с этим, а потом вернемся к нашим делам.
Несколько мгновений казначей стоял неподвижно, потом резко кивнул и покинул комнату. Эрин вздохнула, откинулась в кресле и машинально щелкнула пальцами, чтобы слуга долил в кубок вина, только потом сообразив, что прислугу, разумеется, отослали. И задумалась о том, как ей следует вести себя, когда войдет канцлер.
Предсказать, что способно разоружить Фелис Коройен, всегда было непросто, да и сейчас, наверное, не время для таких игр. Эрин встала и вышла на балкон. Занималась заря, но и в свете раннего утра виднелись догоравшие пепелища. Картина продолжающихся беспорядков, разжигаемых именем канцлера. Как раз то, что надо.
В дверь в дальнем конце комнаты постучали. Эрин, не поворачиваясь, услышала, как она отворилась и стражник доложил:
— Канцлер Коройен, мой Адвокат.
Эрин махнула рукой, отсылая его. Дверь снова закрылась, и она услышала поступь обутых в сандалии ног Фелис по мраморному полу.
— Ну, не прекрасен ли Эсторр на заре, — промолвила она, когда Фелис, по ее прикидкам, находилась всего в нескольких шагах. — Мерцающие огни порта, бесчисленные зеркала фонтанных чаш, белые стены, что ловят первые солнечные лучи. И пожары, разожженные бунтовщиками, которые уничтожают величественные здания, простоявшие сотни лет.
Адвокат обернулась. Канцлер выглядела изможденной. Тога измазана в грязи, в немытых, непричесанных волосах застряла солома. По лицу можно было догадаться, что еду и воду она получала в минимальных количествах.
— Что, новые апартаменты тебе не по нраву? — спросила Эрин. — Знаю, ты предпочла бы эти покои, а заодно, может быть, и мою спальню. Но в первую очередь мой трон. Боюсь, однако, темница — это лучшее, что я могу тебе предложить на данный момент.
Канцлер предпочла не отвечать. Во взоре ее, возможно, крылись некие опасения, но осанка оставалась нарочито горделивой. Она держалась с видом оскорбленного достоинства. Эрин покачала головой.
— Невероятно! Ты обвиняешься в пяти убийствах, и это не считая убийств караульных при исполнении обязанностей. Обвиняешься в государственной измене. Я могу даже обвинить тебя в ереси, поскольку как еще можно расценивать чью бы то ни было попытку сместить наместника Всеведущего на земле? Но таков уж обычай воинственных фанатиков — чуть что им не по душе, они обращаются к простым и испытанным методам. Признаться, я удивлена, что тебе нечего сказать. В конце концов, ты же явно считаешь, что не сделала ничего дурного.