Призыв ведьмы
Шрифт:
Она глупая, наверное, конечно глупая, но Мила ни за что сейчас ему не скажет о том, что случилось. Сейчас она просто хочет, чтобы он обнял её, чтобы поцеловал ещё раз, чтобы вот это простое и удивительное дало ей надежду на то, что произошедшее между ними несколько дней назад действительно было значимым для него… и даже, если она ошибается, пусть!
— Не обращай на меня внимания, — прошептала Милена, — я просто… просто пласка…
— Прости меня, — он поцеловал её глаза. — Навалилось столько всего, что я даже не помню спал ли я в эти дни.
— Я
Он отрицательно покачал головой:
— Я же сказал — ферану лгать запрещено. Действительно накажу тебя.
— Накажи, — отчего-то внутри взорвалась смелость, то ли он нестерпимого и обжигающего желания, то ли от безумия всего сегодняшнего дня.
— А вот это ты зря, маленькая, — прошептал Роар низким потяжелевшим голосом.
— Не зря, — покачала она головой и в этот же момент оказалась снятой с выступа на котором сидела.
— Я всё время думал о тебе.
Слов не хватило, такие простые слова вызвали такой бешеный приступ агонии.
Милена и не поняла, как оказалась в просторной и очень просто обставленной комнате, принадлежащей Роару, не успела осознать происходящее, как оказалась на огромной кровати, обнажённой и сходящей с ума от прикосновений и поцелуев.
Ощущения были не менее яркими, чем в первый раз. Только на этот раз она осмелилась тоже прикасаться, тоже целовать — и всё равно всё было как в тумане, покрытое дымкой невероятное неги и одновременно пробирающей до дрожи страсти. Милена никак не могла понять, что такого вот сейчас особенного происходит — ничего!
Но от наполненности она теряла возможность соображать, мысли покидали её голову и ей становилось отчаянно мало того яростного напора, которым обладал Роар, ей хотелось ещё большего, только вот ещё больше и она умрёт, правда… Она окончательно раствориться в этом мужчине и вот ни капельки в ней не останется.
Так наверное представляется “в омут с головой”.
Милена лежала рядом прижимаясь так сильно, что внутри всё сводило. Вот сейчас она боялась потерять его тепло, его силу, его уже ровное и такое надёжное дыхание…
— Ой, — сознание и навалившийся стыд словно придавили её.
— Что? — Роар напрягся, Милена прям физически ощутила напряжение всех его мышц.
И опять стало стыдно, но уже за то, что испортила момент спокойствия.
— Мы забыли про Хэлу, — виновато буркнула она.
Он рассмеялся и расслабился:
— Не переживай, — успокоил её мужчина, — думаю она всё поняла.
Но внутри начала расти тревога, а вдруг Хэла подумает, что с Миленой случилось что-то дурное, вдруг она подумает о Шерга и… ведь Роар-то не знал, для него ничего не случилось, а для них, серых и Милены, сегодня случилось что-то очень отвратительно, что могло бы повториться.
— Правда, маленькая, — он прижал её к себе одной рукой и нежно поцеловал в макушку.
Милена кивнула и попыталась успокоить себя. Одна рука её лежала поперёк тела Роара, бледная на фоне его смуглой кожи, идеальное тело, которому позавидовали бы многие, да и она сама всегда завидовала видя мужчин с такой развитой
— А можно я спрошу? — тихо прошептала она, пытаясь хоть как-то отвлечься от совершенно некстати явившихся в её голову мыслей о том, что она не такая, как надо.
— Угу, — лениво отозвался он.
Она подняла на него взгляд — лицо его было спокойным, глаза закрыты — может он уже засыпал, а она тут решила поговорить.
— Спрашивай, — отозвался он и открыл глаза, во взгляде которых было озорство и усмешка.
— Думала, ты спишь, — она виновато повела плечом.
— Не, — вздохнул Роар, — мыслей в голове слишком много. Что ты хотела спросить?
— Я про шрамы, — она провела пальцем по рваному шраму на его ключице.
— Стрела, — бесстрастно пояснил он, — выдернул и пошёл дальше.
— Нет, я, — Милена нахмурилась пытаясь не транслировать на себя чувства, которые может испытывать человек, в которого попала стрела. — Я думала, что маги, когда лечат, убирают и шрамы тоже.
— Да, но то маги. Они не всегда лечат. Так, — он улыбнулся, — давай объясню. Иногда, в каком-нибудь большом сражении, маги принимают участие наравне с воинами. Они как боевая мощь, они усиливают наступление, или оборону, используют боевую магию. Некоторые из них, те, что послабее могут быть среди лекарей и помогать лечить. Фернаты, которые побогаче, могут нанять себе личного мага, а то и нескольких, чтобы они во время боя лечили мелкие раны или помогали сильно раненым не умереть.
И Милена кивнула, давая понять, что понимает.
— Но война же это не всегда армия вышла в поле против другой армии, — продолжил митар. — Так что в мелких стычках, если тебя ранят — лекари тебя залатают и уж тут шрамов не избежать. Можно, конечно, потом пойти к магу лично, отвалить ему побольше камушков и он тебе сделает так, что будешь, словно ничего не было. Но это для тех, кто, как мой братец, боится любой царапины, а мне как-то всё равно — шрам, и шрам… не смертельно и ладно.
— А тот что на спине, — она вспомнила огромный шрам, что был у него на спине от лопатки и шёл вдоль позвоночника.
— А тот, что на спине… это было большое сражение, меня окружили, Рэтар не успел ко мне, и меня всего истыкали. Их было человек семь-восемь. Спина, бедро вот тут, вот здесь под рёбра, — он показал на шрам идущий вдоль нижнего левого ребра и поморщился, — мерзкая рана, скажу тебе.
И Роар усмехнулся, словно они погоду обсуждали, а не раны, которые наносят оружием, которые кровоточат, причиняют боль, от которых можно умереть.
— Помню, как Рэтар тащил меня на себе и ругался на меня, что подставился, как ребёнок, и что из-за меня ему пришлось выйти из сражения, — и митар рассмеялся, повёл головой. — Он всегда в первых рядах. Маги меня привели в чувство, шрамы никто не стал, конечно, залечивать, оставили на потом, я вернулся обратно в бой. А потом на шрамы как-то времени не нашлось. Да и не мешают они мне.