Про любовь (цикл рассказов)
Шрифт:
– Зачем?
– рассмеялся голос.
– Пусть эта дурёха верит. Людям же так нравится верить, да, Бакхр?
– Вы жестоки, моя леди, - шепнул советник.
– Мир стоит жестокости, - убеждённо проговорил голос.
– Тебе этого никогда не понять.
Советник усмехнулся и птица, кинув на него по-человечески осмысленный взгляд, расправив крылья, взлетела навстречу заходящему солнцу.
– Твой танец прекрасен, - говорил Рейгар, влюблённо глядя на запыхавшуюся Алину. Блондинка училась народным танцам уже месяц и, по мнению королевского
– Твой танец похож на полёт, моё солнце, - говорил Рейгар, садясь рядом с девушкой, но не касаясь её. Спустя месяц он так и не решился до неё дотронуться. И здесь советник тоже отлично его понимал: одно дело видеть уродство, и совсем другое - чувствовать. Рейгар боялся, как и Бакхр когда-то.
– Я могу лучше, - зарделась блондинка, - там запнулась на шаге, и вообще.., - её взгляд встретился со взглядом карлика, и целое мгновение советник завидовал королю - глаза у Рейгара не были уродливыми. А у Бакхра были. Змеиные. Всегда.
Алия никогда не смотрела ему в глаза...
– Знаешь, - тихо, не отрывая взгляда от девушки, произнёс Рейгар.
– Я всегда мечтал больше всего на свете о полёте. Каково это, наверное, взлететь высоко-высоко в небо, выше облаков. Бесконечная красота небесной тверди... абсолютная свобода... чтобы никто не судил тебя... никогда, - он жалко улыбнулся, опустив взгляд.
– Ну, типа, понимаю, да, - отозвалась Алина, принимаясь жестикулировать руками, украшенными до самых плеч брильянтовыми браслетами.
– О, типа, да, очень понимаю. Свобода это, типа, да, очень важно. Меня, типа, отец вечно в рамки ставил. Поступи, говорил, в МГУ или лучше в МГИМО. А я, может, ваще, петь хочу, а он, типа, да я тебя, ваще, денег лишу, ну, типа, наследства. Типа выгоню на все четыре стороны, если слушаться не будешь. А самому ваще дела до меня нет!
– Меня отец пытался принести в жертву, - когда девица, наконец, унялась, тихо пробормотал Рейгар.
– Бакхру. Была засуха, и ему, и братьям был нужен козёл отпущения. Они обвинили меня в колдовстве, в том, что я призвал на них несчастья, и решили, что жертва принца умилостивит жёсткого бога.
Алина во все глаза смотрела на него.
– И чё? Чё ты сделал?
– Убил их, - улыбнулся Рейгар.
– Сбежал. Барат помог, - добавил, кивнув на замершего неподалёку советника.
– А потом убил их. Всех. И город, всех их, я принёс в жертву их всех. Они так красиво горели. Я до сих пор чувствую запах гари... этот прекрасный аромат, - пробормотал он, и советник закрыл глаза, чтобы не видеть, что произойдёт дальше. Он всё прекрасно понимал.
– А пойдём, моя госпожа, - вдруг подскочил Рейгар.
– Пойдём, я покажу тебе. Это такая красота, это не сравнится ни с чем, - его глаза безумно блестели.
– Пойдём же, леди, пойдём!
Тем вечером Нижний город в Дари, город бедняков, пылал.
Очень красиво.
– Госпожа, он безумен.
Алина подняла голову от подушки и бездумно уставилась на юношу-посланника.
– Госпожа, - в голосе юноши слышалось участие, -
– Я тебя помню, - произнесла вдруг Алина, размазывая по лицу сажу вместе со слезами.
– Это ты был с той мымрой. Ты ещё говорил, что это она меня... перенесла... Пусть отправит обратно! Я хочу домой! Я не хочу тут больше!
– и, всхлипнув, снова уткнулась лицом в подушку.
– Госпожа, - посланник мягко коснулся серых от копоти волос девушки.
– Не плачьте. Моя леди милосердна и жалостлива. Вы вернётесь домой. Вы только должны добавить вот это, - на подушку рядом с девушкой опустился маленький изящный флакончик, - в вино королю Рейгару. А потом, когда он умрёт, вы будете свободны.
Алина подняла голову и широкими от удивления и страха глазами посмотрела на посланника.
– Это... яд?
Юноша кивнул.
Дрожащей рукой девушка взяла флакончик.
– Но... я точно вернусь домой? Это правда?
– Да, госпожа, - не глядя на девушку, откликнулся посланник.
– Это чистая правда.
Блондинка снова щебетала. С фальшивой весёлостью, но Рейгар не обращал на это внимания. Он с детским восторгом смотрел на девушку, и во всём мире для него не существовало ничего, кроме неё. До очередного приступа безумия.
Сегодня вечером снова собиралась гроза, и снова запах сирени становился слишком резким. Когда-то Бакхр хотел выжечь всю сирень в мире. Но она всё равно росла. Также упрямо, как после войны наступал мир.
Блондиночка Алина вылила в бокал Рейгара яд. Заметили все - слуги, телохранители, советник. Все, кроме Рейгара. И никто не шелохнулся ему помочь. Бакхр был уверен, что посланцы Алии, золотые птицы, летали вчера весь день без отдыха.
Рейгар, улыбаясь, взгромоздился на широкий подоконник - ужинали сегодня в галерее на стене - и поднял бокал, салютуя своей "госпоже".
Дальнейшее можно было просчитать как по нотам. Как только тело карлика упадёт (скорее всего, уже безжизненное - Алия всегда отлично разбиралась в ядах), вся орава слуг и горожан быстренько провозгласит Алину королевой. Блондинка сначала ничего не поймёт, потом будет кричать и рыдать, но, конечно, без толку. Потом Алия потеряет к ней интерес...
– Стой!
– вскрикнула вдруг Алина, бросаясь к замершему на окне карлику, уже поднёсшему бокал к губам.
– Не пей!
Рейгар с забавным изумлением уставился на неё. Вино текло у него по груди, пачкая дорогую золотую одежду, зато хорошо гармонируя с рубинами.
– Нет, я так не хочу, - бормотала блондинка, - ты... да ты единственный, кто тут хорошо ко мне отнёсся! И... и...
Слуги торопливо исчезли, предугадав бурю. Но Рейгар молча выслушал сбивчивые объяснения Алины, закончившиеся на:
– ...но я не хочу тебя убивать. Я понимаю, что ты... ну, не в себе, но так нельзя!
Бакхр, глядя на эту сцену, снова поймал себя на зависти. На этот раз - жгучей. Алия в своё время не сомневалась. А тогда был даже не яд, кажется, кинжал или меч... Бакхр ещё помнил, как она кричала, что остановит его, что закончит войну, вернёт мир. И была прекрасна.