Пробелы в памяти
Шрифт:
И чтоб, прошлое не любя,
Ты уйти не смогла к другому.
Поступь нежная, легкий стан,
Если б знала ты сердцем упорным,
Как умеет любить хулиган,
Как умеет он быть покорным.
Я б навеки забыл кабаки
И стихи бы писать забросил.
Только б тонко касаться руки
И волос твоих цветом в осень.
Я б навеки пошел за тобой
Хоть в свои, хоть в чужие дали…
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить.**
Он сам не заметил, как начал перебирать
— У тебя красивый голос, — прошептала Полумна, чуть пошевелив головой, видимо, слушая его бешеное сердцебиение.
Лайон ей ничего не ответил, прикрыв глаза и снова втянув носом ее запах. Ее волосы были довольно необычного, какого-то пепельного цвета, который отливал соломенным оттенком в неровном свете огня. От нее пахло травами. Не такими, какими насквозь пропитан кабинет Снейпа и сам Снейп. Какими-то совершенно незнакомыми травами, деревьями и цветами. Узнавались лишь отдельные ароматы, вроде яблони или розмарина. Сквозь дрему он почувствовал, как она аккуратно забрала у него волшебную палочку и что-то прошептала.
— Ложись! — Полумна несильно толкнула его в грудь.
Лайон послушно лег на спину, потянув ее за собой. Его голова оказался на мягкой подушке, но откуда она взялась, ему было все равно. Он просто снова зарылся носом в ее волосы и сам не заметил, как уснул, прижав девушку к себе.
***
Сквозь постепенно ослабляющий свои путы сон, чувствовались тяжесть и тепло чужого тела. На самом деле он не понимал, кто именно может лежать рядом с ним. Последние пару недель он ни с кем не встречался, даже не заигрывал. Да и не любит он оставаться с девушкой на ночь. И вчера он сидел в гостиной…
Лайон резко открыл глаза, несколько раз моргнул, увидев над собой потолок гостиной своего факультета. Он опустил взгляд и тяжело выдохнул. Его опасения подтвердились. Рядом спала Полумна, положив голову ему на грудь, обняв руками за пояс. Девушка чему-то довольно улыбалась во сне, а волосы теперь были какого-то льняного оттенка в лучах зимнего солнца, пробивающихся сквозь окна башни.
Лайон зажмурился и глубоко вдохнул, проведя рукой по лицу, словно пытаясь избавиться от какого-то дурного наваждения. Наверное, ему стоило бы порадоваться, что у них с Полумной такие доверительные отношения. Что она не считает, будто он преследует лишь одну цель, общаясь с противоположным полом. Но вот были некоторые осложнения. Всего лишь небольшое затруднение в виде его ненормальной влюбленности, пополам с желанием. Точнее, затруднение очень даже большое. Особенно рядом с ней, когда она в одних майке и шортах. Особенно рано утром.
— Мне крайне необходимо поговорить с папой, — выдохнул Лайон, устремив взгляд в потолок.
Должно быть, его мама была такой же хрупкой, как и Полумна. Во всяком случае на колдографиях она была худее, чем сейчас. Все кости было видно. По мнению Лайона, сейчас она выглядит намного лучше, только блеска в глазах не хватает. И на солнце ей бывать тоже не помешает. А Полумна слишком похожа на маленькую девочку. Своими глазами, из-за которых кажется, что она всегда чему-то удивлена. Своей непосредственностью, смелостью суждений, кардинально отличающихся от суждений окружающих. И тело у нее девичье, не такое, как у старшекурсниц, как у ее однокурсниц.
Лайон попытался
— Доброе утро, Луна! — непослушным языком выговорил он, заставив себя беззаботно улыбнуться.
Дядя что-то говорил о масках. Вот сейчас немного притворства не помешает.
— Доброе утро! Что-то не так? — чуть наклонив голову, спросила Полумна, глядя ему прямо в глаза.
Видимо, актер из него плохой. Лайон прикрыл глаза и выдохнул, невольно чуть сдвинув ноги. В таком странном положении он еще никогда не был.
— Все просто великолепно, — пробормотал он. — Давно так не высыпался.
— Просто лунники боятся воровать сны людей, спящих вместе, — словно это что-то самое нормальное, произнесла Полумна.
— Лунники? — поднял бровь Лайон, пытаясь понять, почему же она никак не отстраниться.
— Да, они любят воровать чужие сны, потому что своих у них нет, — пояснила Полумна. — Я всегда придумываю красивые сны, чтобы они хотя бы в них были счастливы. Им ведь так тяжело живется. Бедняжки!
— Они воруют сны лишь у тех, кто спит в одиночку? — стараясь хоть как-то отвлечься, снова спросил Лайон.
— Да, потому что они боятся, что если разбудить сразу нескольких людей, то один из них может их успеть заметить. Те, кто спят вместе, видят один сон, — как-то мечтательно пояснила Полумна, скользнув ладонью по его животу.
Лайон снова прикусил губу, закрыв глаза и шумно втянув носом воздух. С каждой секундой все становится хуже и хуже. Он крепче сжал ноги, стараясь отогнать от себя этот дурманящий запах из смеси трав.
— Я совсем забыла, — вдруг вскочила на ноги Полумна. — Мне нужно немедленно вытащить из воды майоран, иначе он не зацветет.
— Он вроде и не должен цвести, — резко сев и подтянув ноги ближе к себе, заметил Лайон. — И зачем держать его в воде?
— Это новый вид, — просто сказала Полумна и скрылась на лестнице, ведущей к спальням девочек.
Лайон шумно выдохнул, медленно поднявшись на ноги и невольно поморщившись. Самое главное, чтобы никому больше не захотелось проснуться в такую рань. Он кое-как добрался до своей спальни. Взяв чистую одежду, он направился в ванную. В комнате все еще спали и просыпаться в ближайшее время вряд ли собирались, что ему только на руку. Может, успокоительное хоть немного помогает?
— Они прячутся от людей, потому что не хотят, чтобы о них знали. Если люди узнают о них, то они больше не смогут воровать сны. Их всех просто уничтожат, как лунниц. — Полумна замолчала и принялась за свой завтрак.
Лайон задумчиво смотрел прямо перед собой, машинально расправляясь с овсянкой. В Большом зале, как всегда, шумно. Проходя мимо Падмы, он слышал, как она рассказывала своим подружкам о том, что видела Грима, который исчез за дверью кабинета Амбридж. Хогвартс уже второй день обсуждает то, что произошло вчера после завтрака. Конечно, все не могли успокоиться, ведь никто не ожидал, что Амбридж уведут из школы под конвоем из трех мракоборцев, что Фадж публично попросит извинения и полностью восстановит Дамблдора в должности, в чем директор вряд ли нуждался. Но факт был фактом! Все поняли, что в Британии происходит что-то странное, необычное и никому непонятное.