Проблема по соседству
Шрифт:
О черт.
Джастин стоял совсем близко. От него божественно пахло мылом и одеколоном. Я чувствовала тепло его тела, и мои колени стали слабеть. Он смотрел мне прямо в глаза. Без злости, но и без радости или веселья.
После нескольких секунд тишины он глубоко вздохнул и сказал:
— От тебя пахнет рвотой.
Когда я открыла рот, чтобы ответить, он развернулся и, поднявшись по лестнице, исчез наверху.
Что это было?
От меня пахло рвотой?
Он решил притвориться,
***
Уход музыкальной группы и правда нанес бизнесу «Сэндис» урон. Сальваторе стал приглашать местных талантов, но люди заметили разницу и расходились теперь раньше обычного, да и в целом у нас стало меньше клиентов.
Я знала, что Джейд говорила с Джастином насчет выступления в ресторане, но это, насколько я слышала, не вызвало в нем интереса. Так что вы можете представить мое удивление, когда в пятницу он заявился в «Сэндис» с гитарой.
Сначала я не поняла, что это он. Потом он взглянул на меня, и у меня в животе запорхали бабочки. Он стоял у двери, словно не зная, куда дальше идти. На улице было не по сезону прохладно, поэтому он был в толстовке и шапочке. Боже, он выглядел в ней так сексуально. Вообще ему шла любая одежда, но сегодня он выглядел особенно горячо, потому что не брился несколько дней.
Учитывая то, как он со мной обращался, физическое влечение к нему не переставало меня удивлять. Наверное, сосредоточиться на физической стороне было проще. Его внешность, которая столь изменилась за годы, отвлекала меня от того, что, как я знала, было внутри. Но как бы сильно я ни хотела его в физическом плане, это желание все равно не могло сравниться с тоской по нашей дружбе. Я знала, что за всеми этими мускулами и красотой скрывался мой друг, и это вызывало печаль.
Насколько я знала, Джастин так и не рассказал о том происшествии Джейд. Меня он тоже не донимал, за что я была ему благодарна, хоть и не знала, почему он решил спустить мне это с рук.
Сегодня утром Джейд вызвали на прослушивание. Я предполагала, что он поедет в Нью-Йорк вместе с ней.
Я перестала вытирать столы и подошла к нему.
— Что ты здесь делаешь?
Он снял гитару.
— А на что похоже?
— Я думала, ты уехал в Нью-Йорк вместе с Джейд.
— Она скоро вернется. И я уже согласился на этот… концерт, — как-то пренебрежительно произнес он.
— Я думала, тебе не понравилась эта идея. Ты вроде бы говорил Джейд, что в тюрьме выступать и то лучше, чем в этой «занюханной пляжной хижине».
— Да. Но видимо она показала вашему боссу кое-какие мои записи, и он сделал мне предложение, от которого я не смог отказаться.
— Как долго ты собираешься здесь играть?
— Не знаю. Несколько недель. Пока мы не уедем.
— Вы не останетесь на все лето?
— Нет. Этого мы не планировали.
Во мне поднялось разочарование. Мне бы обрадоваться тому, что он скоро уедет, но новость произвела противоположный эффект.
—
— Нет, спасибо, — сказал он и ушел вглубь ресторана.
Джастин исчез где-то на час. Выступление начиналось в восемь, и без двадцати любопытство взяло надо мной верх. Я решила найти его. Дверь в одну из подсобок была приоткрыта, и я увидела, что он пьет там пиво. Вид у него был достаточно нервным. Может, из-за концерта? Он выступал здесь ради смеха, но ему все равно надо было настроиться на нужный лад.
Он посмотрел вбок, заметил меня, и мы просто уставились друг на друга. Как ни парадоксально, но я ощущала остатки нашего прежнего единения лишь в моменты вот таких мимолетных пересечений взглядов. Иногда моменты молчания говорят громче слов.
Я оставила его одного и вернулась назад в ресторан, чтобы заняться посетителями.
Вечер обещал быть загруженным. Без Джейд у нас не хватало рук, и я едва успевала управляться с заказами. Столики в «Сэндис» стояли внутри и снаружи. Как правило, я работала лишь в одной зоне, но сегодня пришлось бегать между двумя.
На улице было хорошо и приятно, поэтому я знала, что выступать Джастин будет снаружи. Я все поглядывала в сторону маленькой сцены, проверяя, вышел он или нет. Было уже больше восьми, но его еще не было.
Где-то в половине девятого, пока я обслуживала большую компанию из десяти человек, я вдруг услышала это: звук проникновенного голоса, который был совершенно мне не знаком. Он даже не поздоровался. И не представился. А сразу запел, после чего последовали звуки гитары. Начать он решил с кавера на «Ain’t No Sunshine» Билла Уизерса.
Вскоре в зале стихло, и все взгляды устремились на сногсшибательного светловолосого мужчину под софитом. Хотя у меня в руках был большой круглый поднос, заставленный грязной посудой, я не могла шевельнуться. Вибрация его глубокого, обволакивающего голоса полностью парализовала меня, проникла в тело и душу.
Помимо одинокой слезинки, которая пролилась после того ужасного ужина, я больше не плакала из-за него — до сих пор. Меня заполонили эмоции. Услышав, насколько иным стал его голос, я поняла, сколько всего пропустила. Сколько часов Джастин практиковался, доводя свой божественный голос до совершенства, а меня не было рядом. На меня вновь обрушилось чувство вины и груз потерянных лет. А эта песня… она была о девушке, которая бросила парня. Может, я ошибалась, но, черт побери, он точно выбрал ее не просто так.
Для выступления с акустическим соло нужно было обладать настоящим талантом. Здесь все смотрели только на вас, и фальшивая нота или другой огрех становились сразу заметны. Джастин пел безупречно. Вибрация его голоса была похожа на глубокий массаж всего моего существа. Как бы он ни относился ко мне, я им чертовски гордилась.
И в то же время чувствовала какое-то взвинченное возбуждение, словно фанатка бой-бенда, пришедшая к ним концерт. Во мне бурлил адреналин. Хотелось крикнуть: «Это мой Джастин! Я знаю его тысячу лет». А еще — броситься к сцене и обнять его.