Проблема всей жизни
Шрифт:
— Борода, за угол!!! — закричала Тьянь прячась за мной и моим противником. Я по-прежнему держал руку китайца, пропуская удары по туловищу. Пару раз пришлось особо точно — печень взорвалась болью.
— Да щаз! — летчик подскочил и обрушил ботинок на бедро китайца. Противный хруст озвучил трещину в берцовой кости, узкоглазый взвыл и выронил стреляющую кляксами-осьминогами ручку. Спереди щелкнуло еще раз.
— Бля-а…
Борода споткнулся и осел на пол, прижимая руку к бедру.
— Не трогай! — заорала Тьянь, стоило летчику
Китаец вздрогнул и замер. Потом поднялся во весь рост и встал, непоколебимый как скала. Тьянь нырнула за него сама и дернула меня туда же. Борода упал рядом. Не кричал, не ругался — очень тихо и аккуратно. Я не видел его глаз, но судя его по внезапной слабости, пойманная игла начала действовать. Да я и сам видел: вся нога Виталия опуталась знакомыми багровыми щупальцами. И они настойчиво поднимались по туловищу. Секунда и захлестнули таз, парочка поползла выше, к животу…
— У вас нет шансов, — крикнул китаец с оружием. — Сдавайтесь!
— Обойдешься, косоглазый! — Интерполовец принял фразу на свой счет, голос его звучал из-за угла совсем тихо. — Немедленно… Бросить… Брось ору…
— Его тоже, — прошептала Тьянь и присела на корточки. Коснулась пальцем прорезиненного покрытия. С ногтя сорвалась голубая искорка и перетекла на пол. Тьянь провела пальцем, оставляя светящийся след. Раз, два, три, пять штрихов. Я начал узнавать каракули, которыми Проблема открывает "общий" вход за Грань.
Впереди послышались быстрые шаги — второй китаец бежал к нам.
— Поздно, — произнесла Тьянь и оставила на полу последний штрих.
И все замерло. Точно так же, как в хабаровской гостинице. Время остановилось.
Я осторожно выглянул из-за неподвижного тела первого китайца. Его напарник завис в полулете. Промедли Тьянь чуть-чуть — и стало бы плохо, эмгебешнику оставалось полтора-два шага. Впрочем, сейчас это уже неважно. Оба азиата напоминали восковые статуи, разве что одна из них не касалась ногами пола. Феерическое зрелище.
— Не сиди, — приказала Тьянь. — Займись полицейским.
— С удовольствием, — я попытался улыбнуться, но не удалось. Не получалось даже дышать в полгруди, разбитые ребра вонзились в легкое, боль застилала глаза и мне даже казалось, что я на несколько секунд вырубился. — Не могу встать… извини…
— О-о! — спохватилась девушка, — это уж ты извини. Сейчас, погоди…
Тьянь дождалась, пока на полу откроется проход. Несимметричный четырехугольник разросся до метровой ширины, и Проблема первым делом столкнула в него замершего по стойке смирно агента китайского госбеза. Та же участь постигла и второго, застывшего на лету. С ним провозилась чуть больше, все-таки парень был раза в два тяжелее маленькой китаянки.
— Уфф, — Тьянь выдохнула, распрямляясь
— Да ничего, — я постарался приподняться, но грудь резануло так, что я рухнул где стоял. На фоне безобразия в груди ноющая печень совершенно не заботила.
— Не вставай…. Погоди, — Тьянь подошла и аккуратно перевернула меня на спину. — Я сейчас тебя заморожу, боли не будет. Но это ненадолго, на час-два. Потом придется колоть обезболивающее.
Я кивнул. Что угодно, лишь бы снова двигаться. И подальше от этих ножей в боку.
Азиатка вытащила из-под ремня и приподняла мне футболку. Я скосил глаза на грудь. Лучше бы не смотрел. Я не тощий как скелет, но даже на моем теле было видно, где треснувшие ребра вонзились в мышцы и легкое. В одном месте осколок ребра вздыбил кожу, намекая на возможный открытый перелом. Набухала темным здоровая гематома.
— Ничего себе, — выдохнула Тьянь. — Обычный человек такого не сделает.
— Обычный человек, — прошипел я, — не стреляет перьевыми ручками.
— Что смогли пронести через охрану, тем и стреляли. Но все же не пойму, как он тебя так…
— Погоди, — перебил я. — Что с Бородой?
Тьянь глянула на летчика, также замершего в остановленном времени.
— Боюсь, что… уже ничего.
Я дернулся посмотреть, но не смог даже повернуться. Тьянь положила руки мне на грудь, придавив к полу. В глазах потемнело…
— …не поделаешь, Кирилл. Ему бы за угол, тогда бы…
— Черт!
— Извини. Инферно убивает не очень быстро, но верно.
— Черт, черт!
— Тише, тише… Погоди, не дергайся.
Я не дергался. В ушах звучала последняя фраза летчика — "да щаз!". Повторялась вновь и вновь, уволакивая в спокойную серую даль. Где-то за неопределенного цвета горизонтом показался диск тускло-синего солнца, а рядом с ним…
Моя голова сама дернулась в сторону. Потом снова, и еще раз, и еще. Что за ерунда, перестаньте! Я не вижу этого дивного синего солнца!
— Не спать! — Тьянь снова вмазала мне по щеке, и я, наконец, выпал из затягивающего видения. Инстинктивно поднял руку, защищаясь. Тут же дала знать грудь — тупой, ноющей болью. Но все-таки не тем не дающим дышать кошмаром, который резал меня пару секунд назад. Или минут? Может быть, часов?
— Ну вот и все, — девушка наклонилась ко мне, коснулась губами покрасневшей кожи, под которой угадывался армагеддон грудной клетки. — Ближайшее время будет почти не больно. Только дышать придется одной стороной груди, справа я тебе все парализовала. Иначе совсем разорвешь легкое.
— Спасибо, — пробормотал я. — Что дальше?
— Дальше помогай мне столкнуть за грань всех нежелательных свидетелей… и летчика.
Тьянь опустила мою футболку и поднялась на ноги.
— Виталия, — сказал я.