Пробуждение мёртвых богов 2
Шрифт:
– Так, это я себе отложу, – он подвинул к себе более толстый мешочек, – на новый товар, а это – тебе, воин!
Купец бросил кошелёк на стол возле Рема, махнул рукой: «Забирай, мол!». После этого его явно стало развозить, он бормотал что-то непонятное, размахивал руками, но до того, как упасть головой на стол, успел вызвать с улицы мальчишку, дать ему записку и монету.
– Сейчас племянник меня заберёт… – последние членораздельные звуки, которые от него услышали.
Марк пребывал в скверном расположении
Рем также не сообщил ничего полезного, но удивил другим: у него откуда-то появились большие деньги, да и у его подружки Флавии тоже. На удивлённый вопрос друга, Рем сначала неуклюже отшучивался, а потом рассказал совершенно нелепую историю о каком-то пьяном купце в харчевне, который вдруг подарил ему кошелёк с солидами.
– Просто так, ни с того ни с сего, подарил тебе целый мешок солидов?
– Ну ты и скажешь, мешок, так, мешочек. Да и золотых там было не так много, серебра больше.
– Всё равно странно. Купцы – люди прижимистые, деньги считать умеют, а тут – здрасьте-пожалуйста, на тебе, незнакомый воин! Ты Флавии об этом рассказал?
– Ну конечно, не только рассказал, но и поделился с ней, чтоб она могла хороших товаров для торговли прикупить.
– И у дядюшки Публия вы вечеринку закатили, мне ребята рассказывали…
– Закатили, и что? Извини, дружище, ты как будто меня осуждаешь. Я всю жизнь на задворках рос, бурьян бурьяном, настоящий золотой солид в глаза не видел. А тут такое, сразу. Ты, конечно, замечательный друг, никогда меня в мою нищету носом не тыкал, наоборот, всегда помогал и поддерживал. Но, ты знаешь, мне самому хотелось зайти в харчевню к дядюшке Публию, и вот так, небрежно бросить этот самый солид на стойку: «Всем вина за мой счёт!» Ну вот и отвёл немного душу…
– Ладно, дружище, я тебя понимаю. Ты только не профукивай эти солиды по харчевням, сбереги до лучших времён.
– Нет-нет, погуляли, и будет. Я их зашил себе в пояс, оставил только немного, так, вроде резерва. И Флавии наказал, чтоб не тратила зря. Ну, она девчонка разумная, хорошего товара накупит, да с выгодой продаст.
– Слушай, Рем, а тебя не смутило, что солиды эти – византийские, мне дядюшка Публий говорил?
– Говорил же тебе, я впервые в жизни золотой солид в руках держал, откуда мне знать, римский он или византийский! Да и что удивительного, что у купца византийские деньги? Мы хоть и на ножах с ними, но войну пока не объявляли, торгуем потихоньку…
– Ладно, это я так, к слову пришлось…
Несмотря на то, что их разговор окончился спокойно и мирно, Марка не оставляло чувство какой-то недосказанности. Что
Бывали у богатых купцов и загулы: с вином, флейтистками, даже драками иногда. Но это была некая разрядка, опять же для себя. А вот так сходу, не имея в перспективе никакой отдачи… Странно.
Когда он встретился с Агриппиной, она высказалась ещё более резко:
– Не верю ни в какого купца! Рем его просто придумал.
– Подожди, Агриппина, ты что, подозреваешь его в предательстве?
– Его – нет. Он наш с тобой друг. Просто большие деньги вскружили ему голову. Деньги, которые он получил не от какого-то мифического купца, а от своей подружки Флавии!
– Что ты такое говоришь? По-твоему, предатель, которого мы ищем – Флавия?
– Я не могу ничего утверждать, но смотри сам. Ты рассказал о Порфириосе Стратиотисе только мне и ему. Да, рядом крутился Примиус Юлий, но никто точно не знает, слышал он что-нибудь, а если и слышал, разболтал ли ещё кому-то. Но, во всяком случае, пока что Примиус так и не разбогател. Когда мы обсуждали поимку и казнь этого чиновника, ты спросил, не говорил ли кто из нас об этом своим близким. Тут появились твои друзья-легионеры, наш разговор смялся, и Рем так и не ответил тебе. Он вполне мог поделиться этой информацией с Флавией, просто так, не преследуя никаких целей. А уж она, или её мамаша своего не упустили, передали, кому нужно!
– Но ведь Рем далеко не дурак! Он бы непременно спросил, откуда эти деньги, и если бы узнал правду, отказался от них, он не предатель!
– Конечно, нет! Он просто бедное дитя римских окраин, не имеющий никаких доходов кроме жалованья легионера. А тут такое богатство! Его очень хочется оставить себе, тем более, что милая подружка нащебетала ему такую же басню про купца, в которую поверил ты, как его близкий друг. А он поверил Флавии, потому что любит её. А я не обязана верить ей, она мне не друг, и я не люблю её!
– Но у тебя нет никаких доказательств! Может, виноват всё же Примиус?
– Может, и он. Но я не очень верю в его вину. Это слишком притянуто за уши. Впрочем, я ни на чём не настаиваю, решать будешь ты.
После этого разговора настроение Марка стало совсем поганым, и он вернулся в Легион злой и раздражённый. А на вечернем построении легионерам объявили, что вскоре им предстоит поход на северную границу, где союзники Византии, старые неприятели Рима, свевы опять взялись за старое, захватили несколько римских поселений и объявили их своими землями.