Пробуждение Оливии
Шрифт:
Уилл подвозит меня домой перед утренней тренировкой и помогает достать чемодан из багажника. На его лице появляется намек на улыбку:
– Надеюсь, ты приятно проведешь время дома…
Прежде чем уехать, он дожидается, пока я не вставлю ключ в замок, а когда я захожу внутрь, у меня отвисает челюсть.
Я растерянно моргаю. Затем моргаю еще раз. Наконец я делаю два неуверенных шага в свою квартиру и закрываю за собой дверь. Эта комната была пуста, когда я ушла в понедельник утром. Теперь здесь есть диван, журнальный столик, обеденный стол с двумя стульями и телевизор.
Когда
Я продолжаю обход своей квартиры. В спальне появились кровать, тумбочка, а также небольшой комод.
Я набираю номер мобильного Уилла, чего никогда прежде не делала.
– В моей квартире произошел акт вандализма, – сообщаю я, когда он берет трубку. – Кто-то ко мне вломился и обставил ее.
– Это возмутительно, – отвечает он. – Бывают же ненормальные люди.
Я начинаю смеяться, а затем замолкаю. Для меня нет ничего тяжелее, чем то, что последует дальше.
– Спасибо, – неловко произношу я. – Не знаю, что и сказать.
– Это было не так уж трудно. Почти у всех, кого я знаю, есть что-нибудь, что им не нужно. Тебе также предложили шкаф для пирогов – что бы это ни было – и напольные часы, если захочешь.
Когда разговор завершается, я прижимаю телефон к груди, пытаясь разобраться в клубке эмоций. Я чувствую себя наполненной, счастливой и печальной одновременно. Впервые, с тех пор как я переехала из общежития на первом курсе, у меня появилась мебель – и это приводит меня в восторг, но какая-то часть меня жалеет, что он это сделал. Наверное, потому, что сейчас я испытываю те же чувства, которые бывают после времяпрепровождения с Уиллом.
Словно у меня появилось то, что будет жаль потерять.
В следующую пятницу Уилл снова заезжает за мной, чтобы отвезти к Дороти, но на этот раз меня будут принимать не из благотворительности: Дороти попросила меня остаться и помочь с лошадьми, потому что Уилл будет занят в университете на мероприятиях, связанных с днем посещения родителей. Я бы в любом случае согласилась, но поскольку мне не терпится оказаться подальше от кампуса в эти выходные, это однозначное «да».
Приехав на ферму, мы видим машину Брендана на подъездной дорожке.
– Не знала, что сегодня здесь будет твой брат.
– Я тоже не знал, – цедит Уилл сквозь зубы.
Дороти и Брендан выходят из дома.
– Оливия! – кричит Брендан так, будто мы старые друзья, хватая мой чемодан и обнимая за плечи. – Я это отнесу. Кто где спит?
– О, Уилл не останется…
– Она в моей комнате, а я на диване, – решительно перебивает Уилл.
Я резко втягиваю воздух. В эти выходные нет соревнований, и у него есть собственное жилье, а это значит, что он будет здесь ночевать лишь для того, чтобы защитить свою маму от меня. Не могу его винить за такие опасения, и все же я не ожидала, что будет так больно.
– Волнуешься, что я стану буянить? – спрашиваю я.
– С чего бы мне волноваться? –
– Пойдем. – Дороти затаскивает Брендана в дом. – Дадим им минутку поговорить.
Как только они заходят внутрь, я поворачиваюсь к Уиллу. Подозреваю, что будь я способна на слезы, то заплакала бы прямо сейчас.
– Я бы никогда не причинила вреда твоей матери.
– Я это знаю, Оливия. – Его лицо смягчается. – Может, я просто хочу остаться. Или, может быть, мне невыносима мысль, что ты заблудишься в лесу. Как бы то ни было, я остаюсь.
– Хорошо, – отвечаю я, пиная землю носком ботинка, – но я буду спать на диване. Одно дело, когда ты уступаешь мне свою комнату перед забегом, однако сегодня нет никаких причин, почему ты не должен спать у себя.
– Ты знаешь, на сколько миль простирается этот лес? – требовательно спрашивает он. – Думаешь, я смогу хоть немного поспать, переживая, что наутро тебя не будет? Кроме того, я не хочу, чтобы мой перевозбужденный братец по утрам выходил в гостиную и смотрел, как ты разгуливаешь в одной пижаме.
– Во-первых, ничего я не разгуливаю, а во-вторых, я почти всегда ложусь спать в спортивной одежде, так что вряд ли мой наряд можно назвать сексуальным.
– Ты носишь короткую обтягивающую майку без лифчика, – ворчливо замечает Уилл. – Этого достаточно. Видела, как он сейчас на тебя смотрел? Умножь эту реакцию на десять.
Не будь я уверена, что это невозможно, то решила бы, что в его голосе звучат собственнические нотки… Мне это нравится. И еще мне нравится, что он обращает столько внимания на то, в чем я сплю.
– Ладно, – соглашаюсь я. Его глаза округляются от удивления.
– Ты вот так просто сдаешься?
– Конечно, – пожимаю я плечами. – Если для тебя это так важно – пусть будет по-твоему.
– Так вот почему сегодня похолодало, – говорит он, открывая входную дверь. Брендан и Дороти оказываются прямо за ней, и я подозреваю, что они подслушивали. – Ад, должно быть, замерз.
Мое удовольствие от пребывания у Дороти быстро омрачается появлением Джессики с ее широкой фальшивой улыбкой, громким фальшивым смехом и огромным бюстом – к сожалению, последний, скорее всего, настоящий. А также тем, что она постоянно лапает Уилла.
Джессика снова появляется в невероятно дорогом костюме (что у нее за работа такая?). В своем свитере и джинсах я чувствую себя неуклюжей малолеткой. Она обнимает каждого из нас, хотя ее объятие для меня явно пропитано неприязнью.
– Ваша стряпня как всегда выше всяких похвал, миссис Лэнгстром! – восторженно восклицает Джессика, когда мы садимся за стол. Затем она бросает многозначительный взгляд на меня: – Если бы я знала, что у вас соберется такая толпа, то обязательно бы приехала пораньше, чтобы помочь.